Александра Федоровна: последняя русская императрица - страница 8

— Брат мой, моя семья после революции поплатилась своей жизнью за сохранение верности этой августейшей государыне. Это обязывает меня с ее дневником, оказавшимся в моих руках, по крайней мере, высказать всем вам ее мнение и донести до вашего сознания неопровержимые факты, которые противоречат большей части высказанных в ее адрес упреков.

Все вдруг склонили головы, и в глазах собеседников, казалось, погас огонек враждебности. Моя тетка теперь молчала, но не из-за симпатии к царице, а в силу своего воспитания.

Игорь продолжал:

— Я должен исполнить миссию, порученную моему брату.

— Для чего? — спросила моя неисправимая тетушка. — Кому это сейчас интересно, кроме кучки таких жалких людей, как мы?

— Не скажите ли, княгиня, чьи это слова, — «это слишком хорошо, так как бесполезно?» Что бы вы там не говорили, но я чувствую себя избранным, чтобы разрушить злобные легенды, чтобы пообщаться с теми, кто еще может вспомнить прошлое, вспомнить эту ужасную историю. Сколько еще важных среди нас персонажей способны испытывать в своей душе терзания, напоминающие угрызения совести?

Историки будущего должны знать, что ни в чем безобразном, низменном, нечистом нельзя упрекнуть эту великую даму, ставшую жертвой своего слишком высокого положения,

Софья Костжановская, немного полноватая, с очаровательным лицом, с белыми кудряшками, зачесанными за уши, вдруг воспламенилась.

— Короче говоря, — начала она, — почему и для чего ваш брат сыграл свою фатальную роль в этом деле?

— В то время наша семья проживала в Киеве, — стал рассказывать Игорь. — Мой старший брат Алексей заканчивал учебу в украинском университете, а наша матушка, овдовевшая, после того, как наш отец был убит под Порт-Артуром, не могла жить на скудную пенсию, выделяемую офицерским вдовам. Ее друзья из царского двора добились для нее должности первой кастелянши в Зимнем дворце в Санкт-Петербурге.

Словно испугавшись своего бодрого начала или, может, в силу природной скромности, Игорь Лавров вдруг замолчал. Он раздавил последний окурок сигареты в пепельнице, которую участливо протянул ему мой дядя. Он продолжал усталым голосом:

— Для чего, право, наскучивать вам столькими деталями…

Но все тут же запротестовали, и он был вынужден продолжать в том же духе:

— Знаю, знаю… условности, этикет, вежливость… но к тому же сейчас я очень взволнован. Моя мать была с первой встречи искренне предана императрице. И вопреки тому, чему обычно все верят, такие важные персонажи порой с большим удовольствием доверяются людям простым, незаметным, а не тем, которые составляют их близкое окружение.

Так произошло с Александрой Федоровной. И лето 1905 года это наглядно доказало. Портсмутский мирный договор, положивший конец позорной для России Русско-Японской войне, был от имени императора подписан его уполномоченным, премьер-министром Сергеем Витте.

Мой дядя одобрительно кивал головой, вероятно, его одолевали какие-то личные воспоминания. Вдруг он прервал рассказ Игоря:

— Его величество пожаловал Сергею Витте графский титул за то, что он сумел свести до минимума уступки непомерным требованиям японцев.

Но Игорь продолжал:

— Это очень непопулярная в народе война стала причиной недовольства большей части русского общества. Кровь пролилась в ставшее печально известным Воскресенье, — 9 января 1905 года. Смиренная толпа, которая пришла к царю, чтобы умолять его покончить с этой войной, была расстреляна отрядом полиции, в результате чего оказалось большое число безвинных жертв. Императрица вопреки своей репутации холодной и жестокой правительницы, пыталась убедить царя выйти к народу, чтобы тем самым не допустить этого кровавого восстания. Ей была дорога древняя честь рода Романовых, ее сына, совсем еще маленького цесаревича, родившегося всего год назад.

В глазах Игоря Лаврова вспыхнул какой-то потаенный огонь.

Софья Костжановская не спускала с него своих восхищенных глаз. Она просила его продолжать:

— Как интересно, как увлекательно слушать вас! Но каковой была роль вашего брата на самом деле, прошу простить меня за настырность.

— Мой брат стал тайным курьером Ее величества царицы.