Александра Коллонтай — дипломат и куртизанка - страница 14
После того как процессия три раза обошла переполненные залы дворца, начались общие танцы. В то время этикет допускал только кадриль, вальс и мазурку. Император и императрица наблюдали за танцами, но участия в них не принимали.
Шура танцевала все танцы. Чаще всего её приглашали братья фон Витгенштейн, родственники Гогенцоллернов. Необычайно трагично сложится затем судьба этих двух блестящих офицеров личного конвоя императора. Один из них будет убит на дуэли из-за кокотки, а другой, женившись на цыганке Лизе Массальской, во время семейного обеда подавится куриной косточкой.
Когда часы пробили полночь, танцы прекратились и та же процессия прошествовала к ужину. Сразу после ужина государь и государыня удалились, чтобы дать возможность молодёжи веселиться с большей свободой.
Выйдя из-за стола, Шура направилась к парадной лестнице, намереваясь в туалетной привести себя в порядок, пока не возобновились танцы.
В дверях Николаевского зала она столкнулась с изящным юношей в ментике. Заворожённая лучезарным светом его голубых глаз, Шура с трудом поняла, что перед ней стоит наследник цесаревич.
— Александра Михайловна, вы остаётесь на танцы? — спросил он с робкой, чуть-чуть грустной улыбкой.
— Ваше императорское высочество, откуда вы знаете, как меня зовут? — воскликнула поражённая Шура.
— Мне говорила о вас мама. Она запомнила ваше имя, когда вы ей были представлены третьего дня.
— Что же она вам про меня сказала?
— Что вы красивая и умная.
— Почему она вдруг заговорила с вами обо мне?
— Мы рассуждали с родителями о нравах теперешней молодёжи из общества, и мама ставила вас в пример как умную и достойную девушку. Папа согласился с ней.
— Государь тоже удостоил меня разговора, — покраснев, сказала Шура, вспоминая, как во время высочайшего приёма Александр III молча сгибал и разгибал своими железными пальцами серебряный рубль.
— Родители хотят, чтобы я дружил с серьёзными девушками. Они не разрешают мне более видеться с Матильдой Феликсовной[11].
— Вы её любите?
— Она меня очень занимает.
— Вы, наверное, ею увлечены, но глубоко не любите её, да?
— Возможно, вы правы.
— А вы когда-нибудь любили по-настоящему?
— Любил, но всё кончилось трагически.
— О, пожалуйста, расскажите о своей трагедии, ваше императорское высочество, а я вам расскажу о своей.
— Я люблю принцессу Алису Гессенскую, но родители не разрешают мне на ней жениться.
— Опять эти родители. Какие они все противные!
— Мама хочет, чтобы я женился на Елене, дочери графа Парижского.
— И что же вы?
— Я в смятении. Не знаю, что мне делать...
— Не соглашайтесь, доверьтесь своей любви.
— Но как же я посмею ослушаться маму?
— Вы всегда её слушаетесь?
— Разумеется.
— Так это она вам велела познакомиться со мной?
— Да, но вы нравитесь не только маме, но и мне... У вас тоже была несчастная любовь?
— Я никому не рассказывала об этом, но почему-то с вами мне хочется быть откровенной. Два года назад юноша, которого я любила, не смог выдержать двухдневной разлуки со мной и застрелился.
— Как его звали?
— Ваня.
— Сын генерала Драгомирова?
— Откуда вы знаете?
— Генерал Драгомиров даёт мне уроки тактики. А после того, как застрелился его сын, он на целый месяц отменил занятия!.. Мне ещё тогда захотелось с вами познакомиться. Я хотел себя проверить, смог бы я застрелиться из-за любви.
— Я бы никогда не дала вам повода... — Шура не успела закончить фразу, как появившаяся откуда-то княжна Орбелиани схватила Николая за руку и увлекла в раскрытую дверь Николаевского зала.
— Ты не пропускаешь ни одной юбки. У меня на глазах увиваешься за какой-то девкой из Коломны!
— Тише, Соня, тише. Не устраивай, пожалуйста, здесь сцен. Мы с тобой обо всём поговорим в другом месте.
Музыканты уже настраивали инструменты, чтобы возобновить танцы.
— Где мы ещё можем с тобой поговорить? Ты меня избегаешь! — воскликнула княжна Орбелиани, с трудом сдерживая рыдания.
— Я и не думал тебя избегать. Хочешь, до конца бала я буду танцевать только с тобой?
Глаза княжны засияли от счастья, она всем своим юным телом радостно отдалась нахлынувшему вихрю вальса.