Ален Делон - страница 57

— Нет, уверена, что не было, — рассмеялась она и хлопнула его по руке. — Франц и Кристина слишком добропорядочны.

— Короче, скучны.

— Нет, романтичны, — попробовала она поспорить, но Ален заставил ее замолчать, крепко поцеловав.

— Так как?

— Скучны, — с готовностью отозвалась Роми. Она не хотела покидать его квартиру, но когда он предложил ей остаться, покачала головой:

— Не могу. Сегодня не могу.

— Твой второй ответ дарит несчастному юноше крошечную надежду.

— Ты несчастлив? — грустно переспросила она.

— Что ты! Теперь я не усну всю ночь. Достанется завтра бедному Францу.

Любовники решили не зажигать свет и в темноте разыскивали свою одежду, поминутно натыкаясь друг на друга и целуясь. Ален высадил девушку у отеля около полуночи. Они с сожалением разжали объятия и расстались до утра. Магда Шнайдер ждала дочь в гостиной.

— Где ты пропадала так долго? — грозно спросила она.

— Мама, кругом соседи, — ответила Роми. — Не кричи, я устала и очень хочу спать.

— Странно, что ты вообще вернулась. Завтра мы поговорим, а сейчас иди в свою комнату.

— Спокойной ночи, — сказала девушка и скрылась за дверью, радуясь, что мать не устроила скандал из-за ее позднего возвращения.

Фрау Шнайдер долго не могла уснуть. Она справедливо подозревала, что у ее дочери начался роман с Делоном. С каждым ответом Роми она почти физически ощущала, что теряет ее, а это было недопустимо.

Во время съемок глаза Роми сияли, Ален заговорщицки улыбался, и хотя они ни разу не уединились чтобы поболтать, все окружающие поняли, что между ними что-то произошло. Гаспар-Уи заметил:

— Они удивительно красивая пара. Разве они могли не влюбиться друг в друга?

Корреспондент газеты “Фигаро” был в тот день единственным представителем прессы на съемочной площадке. Он оказался достаточно проницательным, чтобы на основе сделанных наблюдений написать большую статью, которую разместили в ближайшем выпуске газеты. Сообщения о начавшемся романе Алена и Роми перепечатали и другие газеты, так как читателям понравилась эта тема. Им было приятно узнать, что молодые актеры, играющие роли влюбленных в романтической ленте, нашли любовь и в реальной жизни.

Через день после свидания в квартире Алена, они договорились вместе сходить в театр. За пару часов до начала представления, когда актер наводил порядок в квартире, ему позвонил Бриали.

— Привет, — сказал он. — Чем занимаешься?

— Жан-Клод, если ты хочешь позвать меня на вечеринку, то опоздал. Мы сегодня договорились встретиться с Роми.

— Жаль. У меня сейчас в гостях потрясающий преподаватель актерского мастерства. Думал познакомить вас. Кстати, есть вероятность, что студия оплатит твои занятия.

— Ты серьезно? — оживился Ален.

Роми была чудесной девушкой, но он должен был развивать свои актерские способности, чтобы стать знаменитым. В душе актера не долго боролись влюбленность и честолюбие. — Приятель, я позвоню своей девушке и перенесу встречу.

— Молодец! Приезжай, не задерживайся.

Повесив трубку, он сразу оставил в покое разбросанные по всей квартире вещи и попытался дозвониться Роми.

— Никто не снимает трубку, — ответил ему портье отеля.

— Вы уверены?

— Да. Только что я увидел на полке ключ от их апартаментов.

— В таком случае, я оставлю ей записку. Только, пожалуйста проследите, чтобы ее передали лично мадемуазель Шнайдер.

Актер быстро продиктовал сообщение, в котором говорил, что очень сожалеет, но не может сегодня вечером встретиться с ней и просит разрешения вымолить у нее прощение завтра. После этого он еще раз попросил портье вручить записку только самой девушке и уехал к Бриали. Служащий отеля положил записку рядом с ключом от ее номера.

Роми в это время обедала со своей матерью в кафе в парке Монсо. Магда Шнайдер мягко объясняла дочери, почему Ален не может быть ей достойным спутником:

— Он совершенно не воспитан. Я не удивлюсь, если он не окончил даже школу. Конечно, он красив, обаятелен, но у него к тебе не глубокое чувство.

— Мама, откуда ты знаешь? — раздраженно перебила ее Роми.

— Я присутствую на съемках и иногда слежу за ним. Он кажется безумно влюбленным, но это наносное. Скорее, ему льстит вся эта газетная шумиха вокруг вашего “романа столетия”.