Алешка и Аленка в Стране Вечного Дождя (история первая) - страница 9
Так бы и играли все в эту игру сутками напролет, но одно отвлекало — дети. В наших семьях много детей — так всегда было. Но играть в фубакс дети мешают! Дети ведь не могут сами — им надо приготовить еду, с ними надо сходить к дереву за одеждой, а то они что-то не то выберут, их нужно (хотя бы иногда!) отгонять от кустов с мороженым — нельзя же, в самом деле, есть одно мороженное! Кстати, кусты с мороженым мой старший брат придумал и пожелал такое перед Цветком — вот!
Мери-Эл замолчала, мечтательно улыбаясь.
— О чем ты думаешь? — спросила Аленка.
— О мороженом! — ответила Мери-Эл. — Папа постоянно приносит его мне сюда, но срывать его прямо с кустов — это совсем другое! Тогда шоколад на нем хрустит по-особому, и…
— А что дальше было? — перебил Мери-Эл Алешка, которому слушать про мороженное было не интересно.
Лицо Мери-Эл стало грустным.
— А дальше было вот что, — сказала она. — Однажды дяде Року надоело то, что дети отвлекали его от фубакса. И он решил использовать свое желание — попросить Цветок, чтобы дети больше никому не мешали. И все взрослые (все до единого!) согласились тогда, что это отличное желание! Никто не сказал ему, чтобы он этого не делал!
Дядя Рок отправился к Цветку (решили лететь на железной птице дяди Семы — так быстрее). Тогда еще дождь собирался, можно было бы лучшей погоды подождать, но они все равно полетели.
Дядя Рок встал перед Цветком и сказал, что желает, чтобы дети исчезли с улицы и не мешали больше взрослым играть в фубакс.
А дети тогда все на улице были — и те, кто постарше, и груднички в колясках — а что дома сидеть-то? Только я забежала в дом воды попить.
И я видела в окно, как ИСЧЕЗАЛИ С УЛИЦЫ мои друзья и все мои братья. Все дети поселка тогда действительно исчезли с улицы, как и пожелал дядя Рок — медленно растворились в воздухе. И тогда пошел дождь.
Прошло уже много времени, но дождь льет и льет не переставая.
Мой папа говорит, что время остановилось, что дни не идут, как полагается — один за другим, а постоянно повторяется один и тот же день. Это, наверное, правда — на дереве одежды не дозревают новые платья. Я так хотела красную юбочку, но папа мне ее не приносит — говорит, что она ни как не созреет! И земляника на земляничном дереве всегда зеленая. И помидоры всегда зеленые. И груши — тоже. Представляете — большие, висят низко, но — зеленые!
Папа говорит, что там, где нет детей, там нет и жизни — поэтому время остановилось.
А взрослые больше не играют в фубакс. Они ходят по улицам и плачут. Они стали теперь совсем другими, совсем с ума посходили от горя, и папа боится рассказывать хоть кому-нибудь, что у него остался один ребенок — то есть я. Он боится, что остальные позавидуют ему и убьют меня. Для этого ведь много не надо — достаточно просто выволочь меня на улицу. Смотрите!
С этими словами Мери-Эл встала и подошла к двери. Девочка открыла дверь и высунула на улицу руку.
Алешка с Аленкой с ужасом смотрели, как рука Мери-Эл бледнеет, постепенно становится прозрачной, а потом и совсем исчезает.
— Ну что, видели? — спросила Мери-Эл и убрала руку с улицы.
Рука сразу же стала нормальной, такой же, как и была раньше.
5.
— Какой ужас! — прошептала пораженная Аленка, когда Мери-Эл закончила свой рассказ. — А что стало с этим человеком, с дядей Роком?
— Пропал где-то, — сказала Мери-Эл. — Он по началу ходил, плакал, говорил всем, что ошибся, оговорился, что он совсем не этого хотел! На него кричали, даже били — это у нас-то, где раньше никогда не было драк! А потом он пропал. Но никого это не расстроило — все поглощены своим горем, лишь плачут и жалуются. Папа говорит, что люди отчаялись. Да еще и дождь этот на всех действует — даже на собак. Раньше, до дождя, собаки ни за что на вас не напали бы!
— Но ведь исправить все — просто! — закричал Алешка. — Нужно, чтобы кто-то сказал перед Цветком — хочу, чтобы все было как раньше! И все дела!
Мери-Эл покачала головой.
— Это невозможно. Все взрослые уже израсходовали свои желания. Перед Цветком можно произнести только одно желание за всю жизнь!
— То есть в поселке не осталось людей с неизрасходованным желанием? — спросила Аленка тихо. — Совсем ни одного?!