Альфа Большого Пса - страница 5
— Не твое дело, — спокойно ответил Вовка. Он уже что-то придумал.
— Какой ты грубый стал после второй звездочки.
— Стас, у тебя всегда не было грани между шуткой и висельницей.
— Да боюсь я до смерти! — не выдержал профессор. — Неужели непонятно?
Хожу и оглядываюсь каждую минуту!
— Вот это как раз понятно, — спокойно сказал Вовка. — Главное, чтобы ты с испугу глупостей не наделал.
— Ты, может, думаешь, что дело к старости… я умом и тронулся? — с издевкой спросил Стас.
— Любая информация нуждается в оперативной проверке, — все так же спокойно ответил Вовка. — Тем более такая.
— Ну конечно. Умеют в школе ФСБ мозги промывать, — Стас снова начал повышать голос. — Для тебя это все чертовщина. И то, что я в конце шестнадцатого века почти три месяца кожу с пенькой продавал, тоже беллетристика.
— Как же я мог забыть! — вскинув руки, воскликнул Вовка. — Ведь это ты у нас один истину знаешь! Кто, кого, за что и где! И ты в этом поезде сундук искал! А потом на место его отнес!
Они замолчали. Стас уже понял, что наговорил лишнего — нервы-таки не выдержали.
И Вовка это тоже понимал. Именно поэтому он и боялся, чтобы Стас не сделал что-нибудь, не сказал, где не следует.
— Все, — первым заговорил Вовка. — Высказались и остыли. Вернемся к делу.
У тебя еще… У нас тринадцать дней. Не беги впереди паровоза. Завтра спокойно иди на работу. Я проверю таможню по нашей агентуре. А ты не сильно слюни пускай, если монах еще раз заявится.
— Подожди, ты что, его уже подозреваешь в чем-то? — удивленно спросил Стас.
— Работа у меня такая, — ответил Вовка, — Родину защищать. А Луиджи Бианчини не самый безопасный человек на планете. Тем более что он нам неоднократно врал.
Стас вопросительно посмотрел на Вовку и тот сразу же ответил.
— Монастырь закрыт. Монахи исчезли.
— Ну и что тут странного, в чем ложь? Прячутся люди. Реликвии охраняют.
— Видишь ли, Стас. От организации, где я работаю, спрятаться невозможно.
Можно что-то скрыть, но не спрятаться.
— Ты абсолютно не допускаешь, что они просто сменили место?
— Да не было их там никогда. Вот в чем весь фокус. Я же первым делом, как только доступ получил, проверил этот монастырь. Можно сказать, ради любопытства. Пустой он. И очень давно. Слушай, как повезло, что отец уехал.
Вы бы с ним на пару развели тут деятельность. Ну все. А теперь спать.
Уже второй час ночи.
Вовка выделил гостю мягкую кровать, а сам лег на диване. Как Стас ни старался заснуть, у него это не получалось. Профессора не покидало чувство тревоги.
Скоро он встретится с существом из иного мира. В это трудно поверить, к этому невозможно привыкнуть… Победа или поражение не имели значения.
Встреча была неизбежной.
Профессор Егоров быстро шел по коридору университета, помятый и невыспавшийся.
Он сильно нервничал, хотя по нему это было практически незаметно. От Вовкиного дома до дверей университета за профессором шли два человека. Они сменяли друг друга приблизительно раз в десять минут, очевидно, стараясь не привлекать к себе внимание наблюдаемого объекта. Стас заметил их совершенно случайно, и это сразу вышибло его из колеи. Вчерашние догадки, которые он относил скорее на счет своей мнительности, вдруг получили более чем реальное подтверждение.
Пришельцы были где-то рядом, по крайней мере, их было двое. У ворот университета преследователи отстали. Профессор понял, что здесь за ним будет приглядывать кто-то еще. Ряды противника росли. Ничего хорошего от сегодняшнего дня Егоров не ждал.
Университет жил своей обычной жизнью. Коллеги по работе здоровались и почему-то все, как один, пытались пошутить по поводу прошедшей ночи. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, профессор отшучивался, улыбался, пожимая плечами, и в конце концов, шагая по коридору левого крыла, настолько разозлился, что не открыл, а рванул дверь. В лицо ему ударил теплый воздух душной аудитории, в уши — гомон двух десятков голосов. Студенты в ожидании преподавателя беззаботно галдели, обсуждая какие-то свои проблемы. Вот чего Стас никак не мог понять, это как совершенно незнакомые люди, а на курс очень часто набираются студенты чуть ли не со всей страны, в течение одного дня находят общий язык. Хотя… Может, он и сам был таким, просто теперь забыл об этом.