Альфа Большой Медведицы - страница 6

– В общем, так. Зовут меня Анатолий, фамилия Суровкин. Я из окружкома комсомола. Слыхал про комсомол?

Генка даже обиделся:

– Как не слыхать! Я же не из дикого леса.

– Ну, а чего же ни разу к нам в клуб не зашёл? Это же недалеко, на Пушкинской.

Генка чуть покраснел:

– Да… Все говорят: мал, мал… Надоело. Думал, не пустят. А что, примете в комсомол, если приду?

Толя засмеялся:

– Ты больно скорый. Приходи, посмотрим. Ты кем в жизни быть собираешься?

Генка знал – кем. Хотел он быть боевым трубачом. Но говорить об этом никому не решался. Стеснялся как-то свою мечту открывать. Вздохнул он, поднял на Толю Суровкина глаза и сказал:

– Красным командиром.

Он не обманул. Ведь трубач – тоже командир. Ведь он зовёт в поход и в атаку, он играет тревогу, если грозят враги.

– Ну что же, – сказал Толя. – Это самое правильное дело. Командиры нам как раз и нужны.

Это удивительное и радостное чувство – быть равным среди равных, своим среди своих! Никто здесь не вспоминал, что Генка меньше всех. Он, как и остальные, бежал работать на железнодорожную станцию, когда объявляли субботник, вместе со всеми сидел над стенгазетой «Красный луч» и, так же как остальные, пел боевые комсомольские песни. И только один раз Генке напомнили, что он маленький, да и то не зря. Когда в лесу учились стрелять из винтовок. Юра Боровикин, секретарь окружкома, сказал:

– Приклад прижимай покрепче, да сам пузом к земле прижимайся, а то гляди, отдача сильная, назад уедешь.

Юра Боровикин и Толя Суровкин были друзья. Всегда вместе. И за столом сидели вместе, когда Генку принимали в комсомол. Собрание уже проголосовало, чтобы Генку принять, и бояться вроде было нечего, но Генка всё равно волновался. Вместе с Толей и Юрой был ещё один парень, суровый на вид незнакомый. Его Генка побаивался.

– Это и есть ваш «командир»? – спросил парень.

– Он и есть.

– Маловат вроде.

– Для нового дела в самый раз, – сказал Юра.

– Гена – человек серьёзный, работать умеет, – сказал Толя.

– Кто такие пионеры, знаешь? – спросил незнакомый парень.

Месяца два назад Генка ответил бы, что пионеры – это охотники и путешественники, которые открывали для переселенцев дикий американский Запад. Про это книжка писателя Фенимора Купера есть. Но недаром Генка ходил в комсомольский клуб. Теперь во многом разбирается.

– Пионеры – это юные коммунисты. Есть в Москве такие отряды.

– Есть в Москве. И ещё кое-где есть. А надо, чтобы во всей стране были. Понимаешь?

– Понимаю, – сказал Генка.

– Ну вот. А каждому отряду нужны командиры. Где их взять?

– В Красной Армии?

– Нет, брат. Красноармейские командиры у себя в полках и ротах нужны. А пионерам надо своих, ребячьих. Значит, нам самим их учить надо. Вот и собираем мы сейчас первый пионерский отряд. Командирский. Научатся ребята в нём пионерским делам и будут потом сами командовать отрядами. Ясно?

– Ясно, – сказал Генка.

Разные собрались в отряде ребята. Такие же, как Генка и помладше. И постарше были. Незнакомые и знакомые – из тех, что жили неподалёку. Среди знакомых – тоже разные. Хороший приятель Саня Черноскатов и давний недруг Лёнька Голомштейн. С Лёнькой они, когда поменьше были, дрались чуть не каждый день: не нравилась маленькому Генке Лёнькина длинная шинель и гимназическая фуражка блином. Да и потом Генка, когда постарше стал, косо поглядывал на бывшего гимназистика: буржуй какой-то, на скрипке играть учится.

Ну, а если разобраться, то какой Лёнька буржуй? Отец его чуть ли не подмастерьем работал у ювелира Хризанова. Сына всякими правдами и неправдами в гимназию определил. А на скрипке у них дома все играют – это ещё от деда ихнего повелось. Поглядели бывшие враги друг на друга.

– Здравствуй, Гена.

– Здорово, Лёнь…

И засмеялись.

Общее теперь у них дело. У обоих красные галстуки.

Генку выбрали командиром звена: комсомолец и рабочую закалку имеет. Набралось в звене девять человек: Саня Черноскатов, Петька Бубенчиков, Леня Голомштейн, Витёк Панькин, что по соседству с Генкой жил, да еще несколько ребят.

А звеньев в отряде – чуть ли не десяток. Когда выстроились во дворе комсомольского клуба, Генка даже глазам не поверил: «Ух ты, сколько нас!»