Альфа - страница 7

— Может быть, это ты. Чего ты хочешь?

Я почувствовала, как мое сердце разрывается.

— Я просто здесь, чтобы увидеть тебя, мама. Ты знаешь, это не тюрьма. Это дом для пожилых людей. Здесь позаботятся о тебе.

— Они били меня! — Она подняла рукав, показав мне отпечатки пальцев и синяки на руках.

Я испугалась, когда она показала мне это в первый раз. Медсестры мне тогда сказали, что она сделала это сама. Сначала я не верила, но потом я увидела, как мама сама себе расцарапала руку, как била себя по лицу.

— Мам, я знаю, что ты сделала это сама. Они не причиняют тебе вреда. А ты не причинишь вреда себе, правда?

Контроль над разумом. Это в медицине единственное лекарство. Контроль разума, чтобы не сделать больно себе.

— Ты хочешь сказать что-нибудь, чтобы избавиться от меня. Ты меня ненавидишь. Вот почему ты оставила меня в тюрьме. Ты меня ненавидишь. Ты всегда ненавидела меня.— Ее губы изогнулись, и в глазах появился лихорадочный блеск, я знала его слишком хорошо.

Пришлось подготовиться к неизбежному.

Я почувствовала слезы на глазах.

— Нет, мама я люблю тебя, ты знаешь, что я люблю тебя.

— Ты любишь меня? Моя дочь никогда не сказала бы этого. Убирайся! Убирайся прочь от меня! Ты — от них.

Мама бросилась на меня, и мне пришлось быстро увернуться, чтобы избежать ее удара. Я распахнула дверь и попыталась убежать, но налетела на медсестру.

— Все будет хорошо, милая. Она плохо спала прошлой ночью. Мы не давали лекарство, но сегодня дадим его ей. — Медсестра похлопала меня по плечу. — Она знает, что ты любишь ее. Она попросила нас на днях, чтобы ты навестила ее в ближайшее время.

— Она, правда, просила?

— Да.

— Хорошо, если она попросит снова, скажите, что я люблю ее. И что я скоро приеду снова.

Внутри комнаты, была еще одна сестра, которая разговаривала с мамой. Я смотрела мгновение, а потом отвернулась, махнув сестре.

Я плакала по дороге домой, как делала это всегда, после посещения мамы. После того, как отца убили, все стало еще хуже. У нее всегда менялось настроение, и приступы паранойи, но все было не плохо, пока у нее были таблетки. Но потом папа погиб, и шизофрения взяла верх, и никакие лекарства не могли вернуть ее прежнюю. Папиной страховкой я оплатила счета за несколько последних лет, но, в конце концов, деньги закончились. Я не могла заставить себя обратится за пособием, надеясь на свою стипендию. А маме становилось все хуже и хуже.

Мой брат Кел ходил в школу в Чикаго, но его почти никогда не было дома. Мне надо было платить за его учебу. Он работал, чтобы платить за комнату, но я всегда обещала себе, что буду заботиться о нем, несмотря ни на что. Когда он рос, я готовила ему завтраки и обеды. Когда он поступил в Колумбийский университет, я помогла ему найти работу и научила распоряжаться бюджетом. Он винил маму в том, что она не делала того, что делала я. Я не виню его.

Я послала ему лишние деньги, когда вернулась домой после посещения мамы и написала письмо, спрашивая, как он себя чувствует. Он ответит через день или два, наверное.

Каждый месяц 10 тысяч долларов. Слов больше там не было, но было страшно. Я обналичивала их и откладывала столько, сколько могла. Не переставляя удивляться, кто посылал их? Я пробовала еще раз искать в сети, но не было никакого прогресса.

Месяца превратились в год, и я уже заканчивала семестр.

Теперь я была достаточно свободной, чтобы найти благодетеля, который дал мне $120,000.

А затем, в один летний день, в мою дверь постучали. Я только вышла из душа и завернулась лишь в полотенце.

— Да? Я могу вам помочь? — спросила я.

По другую сторону двери стоял высокий, стройный мужчина неопределенного возраста. Одет он был в черный костюм с белой рубашкой и черным галстуком. Он держал в руках шляпу, которую носят шоферы лимузинов. На нем также были черные перчатки и, если я не ошибаюсь, выпуклость на груди указывала на то, что у него был пистолет. Его глаза были бледно-зеленые, жесткие и холодные.

— Мисс Сент-Клер?

— Да.

— Оденьтесь, пожалуйста. Наденьте, что-то необычайно красивое.

— Простите?

— Наденьте красивое белье. Вечернее платье. Синее.