Алхимик - страница 4

Кроме родителей в доме жил брат отца с женой и детьми, парочка бабушек, один дедушка и сестра. На могучий клан не тянет, но... Это были живые родственники. Которые были рады моему возвращению. То, что я от них сбежал в первый же день... Что поделать. Годы в одиночестве сделали своё дело. Я отвык от общения. Было трудно подбирать слова, да и просто говорить по-долгу. А уж столько внимания... Я банально не выдержал. Слишком это било по мозгам и нервам. В моем мире норма стрелять, если видишь кого-то живого. Потому что друзей не осталось. Если кого-то встретил, он обязательно попытается тебя убить и забрать припасы.

Так было раньше. И мне от многих привычек придется избавляться. С этой мыслью я и заснул.

– Учитель?

– Да, сынок. Ты отстал, тебе нужно готовиться, – мать потрепала меня по голове, от чего я расслабился и растекся.

Все боги всех миров. Да за эти прикосновения я убью, не то, что пойду на урок. Как же тебе легко мною управлять, женщина.

– Когда он придет?

– То есть ты согласен? – прищурилась она.

– Если ты считаешь это нужным... – потупил я взгляд, отыгрывая стеснительного подростка.

Память моя работала странно. Как и самоидентификация. Я помнил часть «своего» детства. Скупые отрывки, но их хватало, чтобы сложить впечатление о себе же. Я рос забитым мальчишкой. Пугливым, робким и необщительным. Любимое занятие – сидеть в одиночестве. Нет, маленький Эдгард не скучал. Он рисовал, лепил, делал уроки и читал. Ему этого вполне хватало, чтобы жить и радоваться.

Мне такой образ только на руку. Свои опасения выдать себя я мог скрыть под ожидаемой скромностью. Судя по тому, что никто не кричал: – Нашего ребенка захватил демон! – моя игра прокатывала. Единственное, что выбивалось из образа – тяга к любви.

Я, взрослый мужик, видевший смерть во всех её проявлениях, растекался от одних лишь обниманий. А это ощущение ДОМА, вместе с теплом, уютом и любовью окружающих... Я и не помню, чтобы чувствовал себя настолько хорошо.

И за такое я был готов на многое. В том числе ходить на уроки.

Соколовы. Так назывался мой род, чьим наследником я стал. Отец Антон Соколов. Он же глава семьи. Луиза Соколова – мама, француженка, вышла замуж за иностранца и уехала в российское государство. Все эти названия для меня ровным счетом ничего не значили. Государства в моем мире давно исчезли. Пали жертвой массовой войны на истребление. Поэтому на учебники по географии и истории я налёг с двойным усердием.

Мать не могла нарадоваться и каждый день меня хвалила. А ещё охотно отвечала на все вопросы, которые я рисковал задавать. В положение вышедшего из комы были свои плюсы. Я мог позволить себе многого не знать.

Остальные предметы были не такими интересными. Математика, геометрия, изобразительные искусства, музыка – всё то, что считалось обязательным для изучения аристократу. Логика понятная. Изучение этих предметов нужно для подготовки к магическим дисциплинам. Так было в моем мире. В этом, как подозреваю, аналогично. До уроков магии пока не дошло, но, уверен, если у меня обнаружатся какие-то способности, тема обязательно поднимется.

Спустя три месяца после возвращения я рискнул наложить на слабое тело первую печать усиления. Ничего особенного, но она будет аккумулировать энергию мира и пускать её сначала на восстановление, а потом и укрепление молодого организма. Через пару лет наложу ещё ряд печатей.

Постепенно жизнь в доме вошла в колею. Наступила зима, мы отпраздновали новый год. Местный праздник, которому придавалось большое значение. Я так и не понял, в чем его суть. Почему новый год начинался именно зимой? Но я радовался, что этот мир может позволить себе массовые гуляния. Значит, он достаточно изобильный и безопасный, раз люди ведут себя настолько беспечно.

В конце января я наблюдал первую ссору родителей. Отец вернулся домой очень злой и раздраженный. Мать сунулась к нему и... Я случайно оказался рядом с дверью, через которую и подслушал разговор.

– Коршуновы совсем обнаглели! Хотят выкупить у нас земли!

– Но как же... – сказала матушка. Её голос звучал растерянно.