Алхимия - страница 24

. В нижней части первой гравюры — изображение лабораторных работ; справа — сухой путь с большим количеством печей, слева — влажный. Разочарованный адепт пути влажного задумчиво смотрит на лежащую на земле разбитую реторту.

Наше разделение алхимически осуществляемо с помощью двух видов огня — стихийного (élémentaire) и тайного (secret). Оба они очищают философскую супругу путём усекновения ея главы, как это описано в герметических сказках Шарля Перро, где Синяя Борода перерезает горло каждой из своих жён, а Людоед отсекает головы дочерям. Однако полный смысл всей операции лучше всего выражен в нашем скульптурном символе, надпись на котором когда-то, как рассказывает Соваль, гласила:

Эта простая, до крайности лаконичная констатация, казалось бы, не несущая в себе ничего особенного, тем не менее является предметом высшего знания и высочайшего, преисполненного особой значимости, созерцания. Ея невозможно изъяснить словами, но именно на ней настаивали авторы с наилучшей репутацией. Этим возгласом они обозначали первые проявления изменений сущности, блистательных и великолепных, но и способных в то же время соблазнить оператора в самом начале и увести его в сторону, во тьму внешнюю, где всё бесполезно, всё лишено всякого значения и смысла.

Да, всяко зде добро зело: эти четыре слова кратко указуют на необходимость соблюдения осторожности при осуществлении Великого Делания, которое — никогда не лишне об этом сказать — является на поверхности нашего земного мира единым путём восхождения к единой Истине. Ибо есть неотъемлемая часть наследия предков, дошедшего до нас из древнего Египта и несчастной, исчезнувшей под волнами и лавой, Атлантиды.

Февраль 1934.

АТЛАНТИС

От древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него, а вонь же аще день снесте от него, смертию оумрете.

(Быт., II, 17).

De ligno autem scientiæ boni & mali ne comedes: in quoeumque enim die comederis ex eo, morte morieris.

(Genesis, cap. II. 17)

В начале, когда Бог извлёк Еву из плоти Адама и мужа и жену сотворил их, первобрачный андрогинат был невинен. Книга Бытия не уточняет, каким именно было древо еже ведети разуметельное доброго и лукавого (arbre de la science), древо науки, ведения, именуемое также адамическим древом (arbre adamique), плоды которого разрушили совершенное единение двух естеств. Но она указывает на двойственный образ, в котором это древо и древо жизни (arbre de vie) неотделимы друг от друга, образ, открывающий широкий простор для раздумий философа и герметика:

Об этой символике рассказывает А. де Габриэлис в книге «Monumenta cryptarum Vaticani» — Памятники Ватиканских склепов. Древо жизни богато плодами, полезными для употребления в пищу. Древо науки (arbre de la science) или древо познания, точнее, ведения, содержит нечто совсем иное. Репродукция древней ватиканской скульптуры, приводимая в книге, изображает его осеняющим стоящую на земле чашу с четырьмя лилиями.

При порождении (genèse) алхимического микрокосма философы аналогически воспроизводили образы этих двух древ в начале своего творения, строго рассчитанного в соответствии с первообразом шестоднева Творения Божественного. При этом обязательным было именно строгое соответствие философского образа райскому первообразу. Так, наша знаменитая адамическая земля — terra adamica — скудельный сосуд, солёная и глиняная чаша (vase salée et gluante) или, что то же самое, липкий, красного цвета humus, оставленный матерью-морем (la mer — la mère) при его отливе (reflux), не есть ли то, из чего Бог, согласно древнейшему преданию, изваял человека? Более того, не есть ли само древо жизни, сердцевина алхимического и религиозного образных рядов, та самая драгоценная семенная частица первоматерии, которая была оставлена во вкушение людям благой воли в недрах первородного хаоса, ещё не разделённого на начала и стихии, тьму и свет, то есть, собственно, того хаоса, о котором и говорят алхимики?