Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников - страница 32

– Да какая, к шайтану, разница! Ахмедик, они ведь сейчас ускачут дальше, – в полном бессилии потряс руками Махсум.

– Ну и что? Они нас будут ждать в условленном месте.

– А мы, значит, и дальше будем плестись по жаре, чтобы забрать их потом в ущелье? – уже теряя терпение, уточнил Махсум.

– Вот это да! – восхитился Ахмед, почесав затылок. – Да у вас голова и вправду как этот… Дом Советов! Я бы до такого ни в жизнь не додумался.

И, не дожидаясь приказа, он бросился наперерез табуну.

– Стой! Тпру-у! – замахал он руками, преграждая галопом несущимся коням дорогу. – Тпру-у, кому говорю!

Кони, дико заржав, шарахнулись от него в разные стороны, решив, видно, что чумазый, с подбитым лицом, весь в черном Ахмед не иначе как сам шайтан.

– Стойте! Не бегите! Куда же вы? – заметался меж них верткий Ахмед. – Шеф, ловите их! Уй-юй, они же сейчас все разбегутся!

Махсум в полной растерянности продолжал стоять, глядя на снующего под копытами обезумевших от страха коней Ахмеда. Остановить их сейчас могло только чудо или умелый погонщик. К погонщикам Махсум себя не причислял, тем более, к умелым, а лошадиную породу побаивался до сих пор. Эти полутонные зверюги себе на уме в любой момент могли выкинуть какой-нибудь хитрый фортель или попросту затоптать подвернувшегося им под копыта слабого человечка, даже не заметив этого.

И вдруг из клубов пыли вылетел на коне высокий статный наездник во всем белом. Даже доспехи и ножны на его боку, и те были белы как снег. Подскакав к Ахмеду, он резко осадил коня и выхватил из-за пояса плетку.

– С дороги, поганый ишак! – гаркнул всадник, занося плеть над прикрывшимся руками Ахмедом. – Тебе что, жить надоело?

– Стой! – бросился к нему Махсум, пытаясь на бегу выхватить саблю, но та, вихляя и стуча его по ноге, никак не хотела вылезать. – Не тронь его!

– О, еще один! Ты кто такой, чтобы указывать мне, что делать? – опустил плетку всадник, удивленно уставившись на неловко дергавшего за рукоятку заклиненную по непонятной причине саблю в ножнах.

– О, шеф! – поспешил к нему Ахмед. – Не надо! Это Белый Воин!

– Да хоть серо-буро-малиновый в крапинку! – зло пропыхтел Махсум. – Да что ж она не вылезает-то!

– Ха, вояка! – усмехнулся всадник, похлопывая себя плеткой по бедру. – Тебе только баранов пасти, а не саблей орудовать.

– Смейся, смейся! – бросил ему Махсум. – Вот сейчас я ее вытащу, и тогда уж мы поговорим!

– Боюсь, долго ждать придется. А у меня нет времени на всяких базарных шутов, – презрительно скривился всадник.

– Дайте я, – Ахмед угодливо подлез под руку своего предводителя, что-то сделал с рукояткой и – о чудо! – сабля выскользнула из ножен. – Там защелочка такая есть, шеф, чтобы сабля сама не выскакивала, – пояснил Ахмед, протягивая саблю на вытянутых руках Махсуму. – Это Черный Кади придумал. Правда, здорово?

– Ха, защелочка! Ха-ха, – загоготал всадник.

Махсум, красный от смущения, принял саблю и выставил ее перед собой, вставая в боевую стойку – по крайней мере, таковой она ему представлялась.

– Защищайся!

– Тебе, верно, жить надоело, презренный клоп? – глаза всадника скачком увеличились раза в два.

– Кого ты назвал клопом, ангелок хренов! – прорычал сквозь зубы Махсум. – А ну, слазь и дерись как мужчина.

– Шеф, может, все-таки не надо его злить, а? – заскулил Ахмед, медленно отступая обратно к дереву.

– А то что? Он меня своими крылышками замашет до икоты?

– Нет, просто снесет вам голову. А как вы потом без головы?

– Ты думаешь?.. – засомневался Махсум, задумчиво разглядывая даже не шелохнувшегося в седле всадника.

– Уверен, шеф! Это воин из Белого Легиона.

– И?

– И нет никого свирепее их, и никто лучше них не управляется с оружием.

– Ты в этом уверен?

– Голову даю!

– Упс! Ну, это другое дело! – Махсум повертел в руках саблю и смущенно, с третьего раза попал ее концом в ножны. – Извини, мы немного погорячились. Но нам всего лишь хотелось забрать своих коней.

– Ваших коней, клоп? – еще больше удивился всадник.

– Именно наших. Ведь ты их гонишь в ущелье по приказу Главного сборщика налогов?

– Все именно так, как ты говоришь, клоп.

– Прекрати называть меня клопом! – взбеленился Махсум.