Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950 - страница 15
7 декабря [1904 г.]
Finita! Кончено! Прости, любовь… сегодня кончилось все… все то прекрасное, поэтичное, что было до сих пор в моей жизни. Он сказал: «Лучше нам кончить все… теперь…» и плакал… он еще любит… а я? – мне тяжело, но скоро, думаю, забудется: я любила болезненно, ненормально, и порой это чувство граничило с безумством… простите, жаркие поцелуи, прогулки вдвоем, светлые мечты, надежды. «У меня есть просьба к тебе, – сказал он, – если ты теперь полюбишь – полюби честного, хорошего человека»…
Да, конечно, после тебя, мой милый, я если и полюблю, то только хорошего, благородного человека. Да полюблю [ли] еще я – способна ли я любить?
Тяжело…
Что же будет?!
Что мне осталось?
Страдание ужасное, непосильное…
Стива, без тебя мне не жить!
Не могу! Ах, Господи, дай силы перенести все это.
18 декабря [1904 г.]
Я люблю его, Стиву! Люблю безумно! – Говорила об этом ему; он все шутит; говорит, что любит, а когда я спросила его об его отношениях к Лене Зотовой84, то сказал, что увлекается ею… как я… Хахановым. На мой вопрос, кого из нас он предпочтет – меня или ее, ответил, что подумает! Ну да я почти не сомневаюсь в том, что победа будет на моей стороне… в противном случае это будет [черт] знает что… Маме он сказал, что мы разошлись; она плачет, не осушая глаз, и это причиняет мне еще большие мучения.
Кругом недовольство… и все из‐за меня – ужасно!
Я стала мечтательницей.
Еще так недавно, да, впрочем, и теперь, я смеюсь над нелепыми мечтами и грезами, а сама… сегодня, например [в постели. – вымарано], лежа на постели, сжимала в объятиях подушку и даже, кажется, целовала ее, воображая, что это он… Глупо? – нет, по-моему. – Жизнь кажется мне слишком скверной, и потому необходимо, хотя немного, идеализировать ее… делать из нее подслащенную пилюлю… Ведь верно? – по-моему, так.
В гимназии второй день не учимся ввиду страшного мороза. Отчасти это хорошо, отчасти и скверно, потому что за отличное поведение Хаханов поставил мне I, и нужно было бы попросить зачеркнуть ее.
Дома скука порядочная!
Главное, изводят слезы – мамы…
[Задняя сторона обложки тетради]: Аля. Качалов. Качалов. Качалов85. [Нрзб.]86
Тетрадь 2. 19 февраля – 13 июля 1906 года
4 марта [19 февраля 1906 г.]. Воскресенье
Берлин
Не взяла с собой дневника… Боялась здесь [читать. – зачеркнуто] писать, чтобы не прочли как-нибудь…
И вот сегодня – скучно смертельно…
Хочется вылить из души все, что накопилось за это [2 недели. – зачеркнуто] время… И не с кем поговорить откровенно, некому [рассказать. – зачеркнуто] передать все то, что волнуется внутри и как-то мешает быть спокойной. И опять берусь за тетрадку…
Странно я чувствую себя последнее время: когда поразмыслю хорошенько, так прямо жуть берет: что-то разбудоражилось внутри, раздвоилось, какая-то дикая нелепая путаница. Мне страшно!
Неужели?! Нет, этого быть не может… Даже страшно выговорить: «Я люблю его не так сильно, как раньше…»88
Может быть – просто новые впечатления отодвинули это на задний план?
Нет, что-то внутри меня протестует против этого. Не то, не то…
Так отчего же это? Что это значит?
Свадебное шествие… Ярко освещенная пестрая вереница придворных карет. Музыка… Развевающиеся знамена, флаги… Зелень, цветы…
Мощная красивая фигура Эйтеля89… Смелое, вдохновенное лицо… Поднятая в руке сабля…
Нет, не то…
Это была просто изумительная по красоте и яркости картина. И он, этот красавец-принц, только дополнение в этой картине.
Не то, не то…
Так отчего же, отчего???…
Роюсь, копаюсь внутри и ничего не могу сообразить…
Или это, быть может, просто утомление, чувство как-то притупилось, перестало быть таким острым и нервным?!..
Это, пожалуй, вернее…
Я устала мучиться, устала страдать от каждого лишнего слова, лишнего взгляда, обращенного к кому-нибудь, кроме меня… Да, да, вероятно, так… Это не может быть охлаждением.
Вспоминаю первое представление «Федора»: «Архангельский собор»90… Звон колоколов, тихое похоронное пение… Толпимся за кулисами перед выходом. Откуда-то какой-то фантастический красный свет… На душе как-то торжественно и празднично… Вдруг чувствую на своем плече чье-то тихое прикосновение. Скорее почувствовала, чем поняла… Даже не обернулась… Это он поправил мне локон – нежно, заботливо, как любящая мать… Потом то же тихое, тихое прикосновение сзади…