Аллира - страница 4

– Ромуард Тер Ин Са Ширракх!

– Ну наконец-то, – вдруг облегченно вздохнул воздух перед моим лицом. – Я уж боялся, что ты никогда не догадаешься. Жду тебя, жду, все когти на руках пообгрызал от волнения. Чуть голос не сорвал, пытаясь до тебя докричаться, крылья себе истрепал, волосы с досады чуть не вырвал, а ты… Трис, как ты могла так долго раздумывать?!

Я застыла, как изваяние, с замиранием сердца следя, как прямо из пустоты проступает знакомый золотистый сгусток. Не слишком большой, с детскую головку, но яркий, искрящийся, прямо брызжущий непонятной силой, будто внутри него горело свое собственное маленькое солнце.

Быстро оформившись, мой дух-хранитель победно вспыхнул, отчего внутри образованного им золотистого облачка смутно обозначился полупрозрачный мужской силуэт. Надменно оглядел раскосыми глазами поляну. При виде одинаково оторопевших людей и нелюдей насмешливо хмыкнул, потянулся всем телом. А потом, словно спохватившись, поспешно ужался до прежних размеров. После чего качнулся на пробу туда-сюда, шумно вздохнул, повернулся вокруг своей оси и торжествующе сверкнул на меня золотом своих прежних глаз, под которыми вдруг обозначилась теплая улыбка.

– Ну здравствуй, девочка моя. Надеюсь, пока меня не было, ты не натворила глупостей?

Я стояла и глупо молчала, с трудом веря, что уже не сплю. Не в силах ни слова вымолвить, ни расплакаться, хотя, наверное, было можно.

Не знаю, что на меня нашло, ведь это был Рум. Тот самый маленький ворчун, без которого я чувствовала себя одинокой и потерянной. Тот, кто присматривал за мной с самого детства, оберегал, защищал, не раз спасал от неприятностей. Кто не пожалел себя, бесстрашно ринувшись на проклятого оберона. И кого я так отчаянно пыталась спасти, до смерти испугавшись его сожженных крыльев.

И вот он вернулся.

Знакомый до боли, родной, все тот же верный друг. Снисходительно улыбался, лукаво на меня смотрел и ждал… просто ждал, когда я приду в себя протяну руку, чтобы он смог наконец, как раньше, игриво потереться о мою щеку и легонько дунуть в лицо.

А мне неожиданно стало страшно. Страшно, что все это – лишь очередной сон, какое-то наваждение. Страшно, что он снова исчезнет и мне опять придется просыпаться с громко колотящимся сердцем и грызущей тоской внутри. Страшно, что он возьмет и растает, как дым, а я никогда его больше не увижу. Страшно просто разрушить это волшебное мгновение, потому что я уже почти перестала надеяться.

– Трис? – осторожно позвал Рум, так и не дождавшись от меня внятной реакции. – Трис, ты чего?

И этот голос…

Я вдруг разом вспомнила его истинный облик. То удивительное величие и нескрываемый вызов, с которым он встретил приговор. Сама не понимаю, что на меня нашло, но отчего-то стало неловко от мысли, что мой маленький друг на самом деле оказался совсем иным, нежели я всегда представляла. Как будто он вырос из неказистых одежек, превратившись в кого-то совсем другого. Кого-то более сильного, мудрого и величественного, что ли? Не могу объяснить. Просто раньше, во сне, это выглядело само собой разумеющимся. А сейчас, когда он вернулся, когда неподалеку прекрасными изваяниями застыли оба эльфа, а их побратимы судорожно хватанули ртами воздух…

Мне вдруг стало ясно, что я не знаю, как себя с ним вести.

– Трис? – снова спросил дух, неуверенно качнувшись. – Это я.

И снова – это невыносимое молчание, в котором почти ощутимо повисли миллионы вопросов и еще больше сомнений.

Я внутренне сжалась, чувствуя, как грохочет в груди глупое сердце. Часто заморгала и поспешно убрала руки за спину, не зная, куда их еще деть, но при этом стараясь не показать, насколько сильно оказалась растеряна. Наконец тихонько шмыгнула носом и тут же прикусила губу: дура, что же я делаю?! Но это было выше моих сил – прятать нелепые слезы, что уже сами собой задрожали на ресницах.

У Рума из груди вырвался странный звук, а нестерпимое сияние вокруг него угасло.

– Ну вот… опять сырость развела… и не стыдно тебе, а? Я к тебе спешил, летел на всех парах, перышки обтрепал, с того света рвался, а ты… Трис, это форменное безобразие! Настоящее бедствие! Ни капельки сострадания от тебя, ни крошки понимания! Даже не улыбнулась, бессовестная! – его голос мгновенно наполнился прежними ворчливыми нотками и знакомым до боли раздражением. – Я ее растил! Учил! Лучшие годы на нее потратил, а она старого друга не может встретить радостным воплем и улыбкой во все сто зубов… Все! Хватит! Вот не приду больше, и будешь знать, как обижать честных, милых, пушистых… это я о себе, если кто не понял… духов. У которых, между прочим, едва хватает сил, чтобы просто висеть тут и ждать, пока некоторые соизволят… э-эх, что за жизнь пошла нынче? Никому уже не нужен старый, несчастный, всеми позабытый и позаброшенный человек!