Алмаз Чингисхана - страница 32
– Да, – ответ Бориса был кратким. Он поднялся с камня, будто хотел избежать подробных расспросов.
Похожий на неутомимого следопыта, он зашагал вниз по уклону к рощам и лужайкам вытянутой к югу межгорной долины. Мещерин подтянул на ногах сафьяновые сапожки и тоже поднялся.
– Почему ты бежал из Пекина? – громко крикнул он в спину Бориса.
Удаляясь, тот перекинул ружье из руки в руку и не ответил, как если бы не услышал вопроса. Мещерин отряхнулся, без намерения догнать его, но тем же путём направился к роще у края долины. В зарослях кустарников он потерял Бориса из виду и замедлил шаги. Вскоре он вышел к поляне, где паслись лошади – их и казаков. Подростка казачка он нигде не увидел, а казаки, признав в атамане старшего, не тише птиц галдели по ту сторону поляны. Шапка кроны высокой сосны там дрогнула, по ровному стволу, вроде большущего кота, ловко спустился Вырви Хвост и спрыгнул с обломка нижней ветки, проделав это так, словно ему ничуть не мешали непомерно просторные штаны. Он мягко приземлился на рыжем ковре игл под сосной, тут же выпрямился и подошёл к своим товарищам, которые неожиданно смолкли после какого-то предложения Федьки Ворона.
Не обращая внимания на появление Мещерина, атаман, Седой и одноглазый здоровяк присели на корточки вокруг рисунка, который заострённым концом прутика стал вычерчивать на земле Ворон. У атамана в ладони блестела золотая плашка; он держал ее с наклоном к лучам солнца, позволяя им соскальзывать пятном отражения себе под ноги, а Федька срисовывал с нее нацарапанное изображение. Получалось у него довольно верно и, главное, при многократном увеличении намного понятнее. Расположенная посредине рисунка, похожая на два горба верблюда гора имела крутую стену. Внизу стены, словно в горном подоле, соприкасались два озера, – они были вроде вытянутых полукружий, которые разделялись полоской наваленных грядой камней. Ледниковая речушка впадала в одно озеро, а из смежного ему изливался водопад. Водопад устремлялся книзу, в другую ледниковую речку, – она была шире наполняющей озеро и огибала подножие двугорбой горы. От речки, как раз в том месте, где она поглощала водопад, начиналась тропинка. Круто поднимаясь по склону, тропинка много петляла, чтобы, в конце концов, привести к обозначенному крестом месту у стыка озер. И на этом месте, над знаком креста выделялся другой, очень странный знак 
– С сосны такой горы не видно, – наклоняясь к Федькиному рисунку, указал пальцем на двугорбую гору Вырви Хвост.
– Если верить Мещерину, старик вождь в киргизском стойбище рассказал ему, будто к такой горе надо подниматься вдоль речки, которая течёт с востока, – поглаживая широкий подбородок, напомнил атаман.
– Речку там видел, – подтвердил Вырви Хвост, показав рукой в сторону главных восточных хребтов.
– А та ли это речка? – Седой высказал сомнение вполголоса. Затем пальцем ткнул на земле крест и странный знак. – И что вот это может означать?
Все промолчали: никто не знал, что ответить, – вопрос задавался уже не в первый раз. Ворон глянул на рыжеусого товарища. Тот не принимал участия в разговоре, хмуро крутил кончик уса под единственным глазам, и Ворон решительно стер рисунок ладонью. Поднявшись, затер его ногой.
– Что гадать? – объяснил он. – Там видно будет.
Никто не возражал, и они ватагой направились к стреноженным на время продолжительного отдыха лошадям.
Мещерин проверял ослабленные подпруги своего коня, когда рядом остановился отошедший от казаков атаман.
– Дальше поведу я, – объявил он Мещерину так, будто это было решение остальных. – Не возражаешь?
Вопрос задавался не для того, чтобы считаться с ответом. Но атаман ждал, что скажет царский посланник, который не прекращал своего занятия.
– Нет, – произнес наконец Мещерин.
Борис случайно расслышал их разговор из обступающих полянку зарослей, где изучал свежие следы необычно крупного тигра. На следы он наткнулся, делая обход стоянки, и застыл возле них так, как недавно стоял хищник. Судя по поведению тигра, он вышел на охоту, а в этом месте был в засаде с того самого времени, когда они пару часов назад расположились на привал и послеобеденный отдых. Возможно, зверь выжидал удобного случая напасть на одну из лошадей, но вдруг по необъяснимой причине развернулся и крадучись направился от полянки. Это обеспокоило Бориса. Скоро и почти бесшумно он по следам мягко ступающих лап углубился в смешанный лес, в котором преобладали сосны. Следы говорили о том, что иногда хищник останавливался, прислушивался и крался дальше, высматривая кого-то, кто двигался в стороне за деревьями и не подозревал о его существовании.