Алмазная пыльца - страница 23

— Кажется… Можно, я ему закурить дам? Для мужа как раз сигарет купила… — Она проворно нагнулась к сумке и положила перед Рядно пачку сигарет «Прима».

— Мерси, мадам! — пошловато поблагодарил Рядно и разорвал пачку. — Так где, говоришь, меня видела?

— У районо. У Фрунзенского районо, — уточнила Нина Владимировна и вдруг стала заикаться: — Н-но н-не в тот день. Н-нет!

Едва женщины вышли, в дверь постучала баба Саня.

— Извини, что малость припоздала, касатик.

Сайко предложил старухе стул, но та сесть отказалась. Стояла согнувшись, опираясь на палку.

— Александра Филипповна, вам знаком этот человек? — указал Сайко рукой в сторону окутанного едким дымом Рядно.

— Кто ж его не знает? Его вся улица знает. Борька это.

— А эта техника называется магнитофон, — указал Иван. — Все записывает. Говорите только правду.

— Ты, мил человек, не пужай. Что от меня требуется-то?

— Что требуется? — повторил Сайко. — Ясность внести. Вот Рядно говорит, что 7-го октября, где-то в одиннадцать ночи, вы его видели. Он шел из сарая. Вы стояли за забором. А вы, Александра Филипповна, уверяете, что в это время спали. Кто же прав?

— А ну, пусть он, окаянный, при мне это скажет, — презрительно и строго глянула на Рядно старуха.

— Ах, ты, жаба вонючая!! Посадить решила? — подскочил Борис. — Ну-ка, вспомни, сова проклятая, как ты зырила за мной. Высунула нос и головой мотала: дескать, опять косой. Я даже матом пужнул.

— Не верь, не верь, сынок, ему. Спала я в то время. Вчера на веру это сказала, сегодня могу доказать.

Сайко удивленно, а Рядно с опаской взглянули на старуху. Опершись левой рукой на палку, она правом полезла в карман пальто. Вынула оттуда телеграфный бланк и телеграмму. Протянула их Сайко.

— На, читай, касатик! Ты вчерась ушел, а я телеграмму в Саратов отбила.

Сайко вначале посмотрел на бланк. Текст был заверен подписью и печатью. Вслух стал читать: «Дуся, срочно отбей телеграммой, что делала я седьмого от десяти до двенадцати ночи».

Затем Иван прочитал ответную телеграмму: «Спала. Уснула при программе „Время“. Проснулась к часу ночи. Что у тебя? Дуся».

— Вишь, как точно подметила. Я и забыла про программу «Время», — резюмировала старуха.

Иван покачал головой. Не ожидал, что старуха окажется такой находчивой.

— Ах, ты, чума старая! — зло сказал Рядно. — Выходит, я вру? Да я ж твою рожу среди миллиона ведьм узнаю. Вот крест, начальник, стояла она у забора! Что придумала, гадюка! Ты проверь, проверь! Значит, предупредила свою сестру. Видела она меня стерва! Видела! Вот крест!

— Ты не божись, безбожник! — спокойно отрезала бабка Саня. И вдруг стукнула палкой по полу: — Да, видела! Только ж то было около часу ночи. На машине, как барин, подкатил.

— На машине?.. Около часу?.. Ты гляди, что лопочет?! Да я в это время уже дрых без задних ног.

— Врешь, окаянный! И в час не дрых, и всю ночь не дрых. Уехал, а потом где-то в три ночи опять с кем-то подкатил.

— Ты глянь на нее, начальник! Глянь, — вскипел Рядно. — Поклеп! Пусть докажет, ведьма!

— Припомните, Александра Филипповна, — попросил Сайко.

— Припомнить?.. Ну, значит, они во двор сразу зашли. На крыльце что-то делали. Видно, оба пьяные были. Второй, правда, не больно горластый, а Борис, как всегда, орал.

— Орал? Ах, ты, пугало старое! Да я спал, говорю! Что же я орал?

— Дай бог только памяти. Что-то о выпивке. Видно, хотели добавить. Что-то прилить. Ну да, прилить. Это слово-то я разобрала.

— Ах, сова наглая! — прохрипел Борис. — Такого и слова в моем обороте нет.

— Я твой хрипастый бас где угодно узнаю. Стоит тебя, идола, услышать, у меня мороз по коже идет.

— Гони ее отсюда, начальник! Гони! Иначе я ее… — заскрипел зубами Борис.

Старуха не сдавалась:

— Во, видишь, видишь! Вот так и всегда.

— Ну, что теперь скажем, Рядно? — спросил Сайко, проводив старуху.

Рядно молчал. Бабка явно выбила его из седла.

— Итак, где вы были той ночью? Зачем и с кем дважды приезжали домой?

— Не убивал я Наташку. И не видел никаких машин. Я спал! Спал! — закричал Борис.

Зазвонил телефон.

— Пришло заключение по идентификации волос, — услышал Сайко голос Глинского. — Волосинки, что были под ногтями убитой, идентичны тем, что взяты с виска подозреваемого. Сержант несет вам заключение.