Алмазная пыльца - страница 41

— Исповедь готовите? — кивнул в сторону стола Сайко.

— Что-то вроде.

— Ладно, Виленский! Взгляните. Вам знаком этот человек?

Иван достал фотографию Князева. Глаза у Женьки сузились от страха.

— Да, это Мишка-Артист. Как вы сумели так быстро его разыскать?

— А где живет, значит, не знаете?

— Не знаю, — выдавил Женька.

— Будь так. О Загородной улице никогда не слышали?

— Слышал как-то… Там какое-то застолье намечалось. Но меня не приглашали. Честное слово, я там ни разу не был. Даже номер не запомнил, — стал оправдываться Женька.

Когда Иван вышел на улицу, было около часу ночи. Сел в «РАФ» и связался по рации со своими:

— Товарищ подполковник, разрешите выехать на Загородную?

— Помощь нужна? — услышал в ответ.

— Нет. Пока разведка.

По туманному озеру плыли круги. Рябило в глазах. Под левой лопаткой жгло, словно плечо лежало на раскаленных угольях.

Аркадий Игнатьевич Виленский открыл глаза. Белые стены. Белая простыня. Ноги упираются в белые дуги кровати. Виленский хотел повернуться, и тут же услышал:

— Больной, вам нельзя шевелиться.

— Что со мной? — спросил он.

— Сердечко у вас… Ничего, все будет в порядке, — попыталась утешить сестра.

Виленский тяжело вздохнул. Отчего же все это так внезапно? Давно сердце не шалило. И вспомнил: «Женька!.. Его сын преступник»…

Веки закрылись, Виленский стал куда-то проваливаться.

…Аркадий Игнатьевич Виленский на свою жизнь не обижался. Ему везло. Сравнительно быстро «вырос» до прокурора района.

Зато не посчастливилось в личной жизни. Нравилась ему Валюша, но вышла за Пашку Измайлова. Погоревал, а через год сам женился на студентке мединститута Катеньке. Екатерина Андреевна была верной женой, но своенравной и неласковой. А когда родился Женька… То он, Аркадий, не так ребенка на руки взял, то не перепеленал быстро, когда малютка заплакал. Женьке ни в чем не отказывали.

— Катя, мы растим эгоиста, — однажды упрекнул он жену. — Нам нужен еще ребенок.

— Иди и рожай, — отрезала она. — Хватит. Отмучилась.

Время летело быстро. Не успел оглянуться, как Женька пошел в школу.

Однажды он приволок двойку.

— Здорово, сын! Что будем делать дальше? — Аркадий Игнатьевич знал, что двойка не из-за того, что Женька тупой. Просто — лодырь. — Выучишь все формулы — доложишь! Вот тебе три примера. Гулять сегодня не разрешаю.

Женька понуро опустил голову, но вмешалась мать:

— Ребенка хочешь лишить воздуха? К заключенным приравнял? Лучше бы регулярно с ним занимался. Сын не чувствует отцовской заботы. Вечно с ним я да я. В твоей голове одни жулики да разбойники!

— Катя, об этом можно поговорить и без него.

— Ничего. Пусть слышит. Пусть знает, какой у него отец.

Он весь кипел, а Женька, ухмыльнувшись, ушел в свою комнату.

Еще один день запомнился на всю жизнь. Женька вернулся домой сильно выпивши. Ему тогда было едва за шестнадцать.

— С кем пил? — спросил Аркадий Игнатьевич.

— С друзьями, — во всю рожу глупо улыбнулся Женька.

— И сколько же твоим друзьям лет? — Аркадий Игнатьевич старался говорить спокойно. Но тут из ванной выскочила красная, с распущенными волосами Екатерина Андреевна.

— Ах паршивец! Этого еще не хватало. Что ты сюсюкаешь с ним? Отец называется, — подлетела к Женьке и надавала ему по щекам.

Женька зло крикнул «Ну ладно!» и убежал из дома. Ночевать не вернулся. И они всю ночь не спали. Ходили искать его к соседям, в подъездах, обзвонили близких и знакомых. Около часу ночи зазвонил телефон.

— Это я, Наташа Измайлова. Не волнуйтесь, Женя у нас. Уже спит. Я звонила, но ваш телефон не отвечал.

Между Виленскими состоялся разговор:

— Да, Катя! Дуем мы в разные дудки. И вот финал.

— Я же ему не на выпивки даю.

— Все! Хватит. Или будем петь в унисон, или нам придется расстаться. — Это было сказано так твердо, что впервые в ее голосе он не услышал протеста:

— Каюсь, Аркаша! Каюсь. Все!

Но она покаялась только на словах. Женька требовать умел. На «горло не наступал», а брал хитростью. И поцелует, и обнимет, и слезу даже мог пустить. Правда, в последнее время он пыл поумерил. Но деньги у него водились. «Где их брал»? От догадки тупо заныло сердце. «Упустил! Упустил! — стучало в висках. — Женька связан с бандой».