Алмазные дни с Ошо. Новая алмазная сутра - страница 61

Так мы доехали до маленького самолета. Поднимаясь по трапу, Ошо обернулся и помахал всем, кто пришел его проводить. Перед самолетом собралось очень много людей, воодушевленных, сияющих, играющих музыку, желающих своему Мастеру всего самого-самого лучшего. Когда самолет стал набирать высоту, я в последний раз посмотрела в окно, а потом взглянула на Ошо. Он сидел молча, оставляя позади своих людей, свою мечту.

Было уже темно, когда мы ехали по мокрым от дождя улицам Портленда тем ноябрьским вечером. Целая кавалькада полицейских машин сопровождала наш «роллс-ройс». Вся эта процессия была похожа на президентский картеж. Там было, по крайней мере, пятьдесят мужчин, похожих на огромных гигантов в блестящих черных одеждах, шлемах и очках, несущихся на мощных «Харлеях». Все перекрестки были перекрыты. Мотоциклисты ехали с обеих сторон от машины и периодически совершали поразительные хореографические маневры, когда одна пара плавно сменялась другой. Делали они это, как профессиональные каскадеры.

Мы прибыли к зданию суда. Под оглушительные визги сирен Ошо вышел из машины и в сопровождении шести или восьми мощных телохранителей в штатском, как всегда спокойный (его никогда не трогало то, что происходило «снаружи»), мягко проследовал в зал суда. Я вышла с другой стороны машины и оказалась посреди безумства и хаоса. Меня окружила толпа толкающихся людей, среди них были журналисты и телевидение. Мне не разрешили войти в ту же дверь, что и Ошо, и на мгновение я остановилась, наблюдая за тем, как он растворяется в море серых и черных костюмов, заполонивших судебный коридор. Я протиснулась сквозь толпу и нашла другой вход. После долгих препирательств меня впустили, и я все же оказалась рядом с Ошо. Ошо сидел расслабленный и умиротворенный, наблюдая за разворачивающейся драмой с высоты птичьего полета.

Позже Ошо сказал:

– Правительство шантажировало моих адвокатов. Обычно власти не проявляют инициативу в организации переговоров, но прямо перед заседанием они позвонили моим адвокатам и настаивали на встрече, на которой было сделано множество разных намеков. Более того, они сказали открытым текстом: «У нас нет никаких доказательств вины Ошо. Мы знаем, и вы знаете, что если заседание пройдет по всем правилам, то вы выиграете. Но мы вынуждены отметить, что правительству невыгодно, чтобы дело решилось в пользу одного человека. Мы не допустим, чтобы личность одержала победу над властью. Судебный процесс может растянуться на десятилетия, а Ошо все это время будет сидеть в тюрьме. Вы же понимаете, что это большой риск для его здоровья». Нирен плакал, когда вышел с этой встречи. «Мы ничего не можем сделать, – сказал он, – мы бессильны. Нам стыдно просить вас признать себя виновным. Вы ни в чем не виноваты, но мы просим вас согласиться с обвинением, иначе вашей жизни грозит большая опасность».

– Они сказали мне, – продолжил Ошо, – что если я возьму на себя вину по двум незначительным пунктам, то меня освободят и попросту депортируют из страны. Я был готов остаться в тюрьме и умереть. Для меня это не было бы большой проблемой, но когда они стали говорить: «Подумайте о ваших людях», я решил, что к этому (к признанию вины, хотя я был ни в чем не виноват) не стоит относиться слишком уж серьезно.

Ошо обвинили в тридцати четырех нарушениях закона об иммиграции – с двумя из них он согласился. Что случилось с остальными тридцатью двумя? Судья, должно быть, сам был преступником, потому что пошел на переговоры, хотя какие могут быть переговоры, когда речь идет о преступлении? Разве преступление может быть бизнесом?

Даже эти два признанных обвинения были сфабрикованы. Первое заключалось в том, что Ошо прибыл в Америку с намерением остаться, а второе – что он помогал иностранцам заключать браки с американскими гражданами.

Ошо писал в министерство внутренних дел, запрашивая иммиграционный статус, несколько лет подряд, но так и не получил никакого ответа. Почему?

Его обвинили в том, что он устроил тысячи браков, по крайней мере, «один из них – точно». Это что, шутка? Один – «точно»! А что же стало с остальными тысячами? В любом случае у них не было доказательств даже относительно этого «точного» брака.