Алмазы Карибского моря - страница 18

В отеле было скучно и жарко, кондиционер не работал, будучи забитым тополиным пухом еще с прошлого года.

– Почему же не чините? – спросил Быков у администратора.

– Средств не хватает, – ответила она печально.

– Но ведь постояльцы платят?

– Постояльцы платят. А средств нет.

Это была извечная тайна, куда более сакральная, чем, скажем, загадочная русская душа. Деньги здесь, в отличие от Запада, не накапливались и приумножались, а бесследно растворялись, как будто их никогда не было.

Быков уснул в душном, прогретом за день номере и видел сны, похожие на предсмертную агонию. Ноги не ходили, лестницы вели не туда, нужные двери не обнаруживались, повсюду подстерегали злобные, опасные существа, способные принимать облик то крохотных мышей размером с горошину, то гигантских тираннозавров, преследовавших Быкова до рассвета.

Насладиться кондиционированной прохладой удалось лишь на следующий день в Никополе, куда новые знакомые прибыли на следующий день, когда Джейн объявила, что ее самочувствие пошло на лад. Правда, во всем городе не нашлось отеля, который бы устроил придирчивых американцев, поэтому, подключившись к интернету, Быков нашел им великолепную трехкомнатную квартиру с видом на Днепр, двумя кондиционерами и тучей комаров, которые предательски объявились ночью, чтобы доказать людям, что существуют вещи похуже жары и ночных кошмаров.

Утром Майкл и Джейн вышли из своей комнаты бледные и изрядно помятые. Быков пообещал обзавестись приспособлением для отпугивания насекомых и отправился на прогулку. Блуждая по улицам, он старательно искал приметы славного прошлого Никополя, но не находил их. Ничто не намекало на то, что в старину здесь проходили пути, известные как «из варяг в греки» и Чумацкий.

От казацкой переправы через Днепр давно и следа не осталось. И вряд ли кто-то из никопольцев сознавал, что живет на той земле, где некогда была основана первая Сечь, что отсюда ходил в походы Сагайдачный и что здесь был избран гетманом Богдан Хмельницкий.

Вернувшись на квартиру, Быков с тайным удовольствием обнаружил, что Джейн скучает в одиночестве, вяло просматривая ленту Инстаграма.

– Где Майкл? – спросил он.

– У него встреча, – ответила она, не поднимая взгляда.

На ней была желтая майка, делающая ее похожей на бабочку-лимонницу. Волосы ее были перевязаны лентой в хвост, который болтался при каждом движении головы. Шорты почти не скрывали ног, покрытых блестящей, словно лакированной, кожей. Много бы отдал Быков за право прикасаться к ним всякий раз, когда возникнет такое желание.

Желание возникло, а права не было. Он сел на дальнее кресло, чтобы не стеснять Джейн, расположившуюся на диване.

– Встреча? – переспросил он удивленно. – Разве Майкл здесь кого-нибудь знает?

– Когда мы ходили завтракать, он случайно встретил своего знакомого по Майами, – пояснила Джейн, не поднимая глаз.

– И что делает в Никополе человек из Майами?

– Он там отдыхал, а живет здесь, в За… Запо…

– Запорожье, – подсказал Быков.

– Да, – кивнула она. – Майкл надеется, что Максим поможет ему собрать команду. Сначала он хотел поручить это тебе, но ты и сам здесь чужак, а тут такой удобный случай подвернулся. Максим спортсмен, и у него много знакомых спортсменов. Очень удобно. – Джейн отложила смартфон и потянулась. – Нам ведь нужны мужчины, которые способны грести и управляться с парусами.

Какое-то нехорошее предчувствие шевельнулось в душе Быкова, но он лишь мысленно отмахнулся. Лихие девяностые остались в далеком прошлом, и бандиты повывелись, перевоплотившись в «титушек» и блюстителей закона. Спортсмены теперь были просто спортсменами, а не «качками» и каратистами из полуподпольных залов.

– Прекрасно, – сказал Быков. – Мне хлопот меньше. Думаешь, они договорятся?

– Почему нет? – Джейн пожала голыми плечами. – Деньги решают все, а у Майкла их достаточно.

– Чем он зарабатывает?

– Головой.

– А конкретней?

Джейн опять пожала плечами, на этот раз раздраженно:

– Я не интересуюсь его бизнесом. Мне это не интересно.

– А ты чем занимаешься? – не удержался от вопроса Быков и тут же оговорился: – Извини, если кажусь тебе назойливым.