Алое и зеленое - страница 37

Но трудности не исчерпывались нехваткой оружия и ненадежностью солдат. Пата мучила еще одна, самая, пожалуй, больная проблема — руководство. Номинальная структура организации Волонтеров не соответствовала ее фактической структуре. Подлинная власть, а также планы восстания и сотрудничества с Ирландской Гражданской Армией были в руках воинствующей группы, в основном членов Республиканского Братства, которые держали эти планы в тайне от более умеренных номинальных руководителей, таких, как Эоин Мак-Нейл и Булмер Хобсон. За этой воинствующей группой и пойдут солдаты, по крайней мере в Дублине. Но двойное руководство могло привести к путанице; Пат пришел в ужас, когда узнал о содержании речи, произнесенной Хобсоном в прошлую субботу: он сказал, что обязанность Волонтеров — «повлиять на ход будущей мирной конференции» и. что никто не вправе «взять на себя ответственность за пролитую кровь». Это могло означать, что до Хобсона дошел некий слух и что он готов к энергичным действиям, исходя из собственных убеждений. Спору нет, положение не из легких. Будь его воля, Пат приказал бы немедленно арестовать Хобсона, Мак-Нейла и еще нескольких. На этом этапе разрешать им высказываться просто опасно.

Тем временем Пат закончил осмотр и все проверил по списку. Отворив тяжелую дверь, он впустил в подвал странный голубой дневной свет, потом вернулся задуть свечи. Он запер за собой дверь. Хоть бы только не встретиться с Милли. Она часто подстерегала его после таких визитов в подвал, спрятавшись за портьерами или перевесившись через перила. Из предосторожности Пат обзавелся дубликатами ключей от дома на Верхней Маунт-стрит и от Ратблейна — там у него тоже кое-что хранилось. Милли он об этом не сообщил. Не к чему женщинам играть в солдатики, и надо все сделать так, чтобы без Милли можно было обойтись. Она чересчур любопытна, а то, как она чуть ли не сладострастно предвкушает возможное кровопролитие, просто отвратительно. Развратная, легкомысленная женщина, не то проститутка, не то мальчик в трудном возрасте.

Когда Пат добрался до темной прихожей, он услышал чьи-то шаги, что-то мелькнуло, и появилась Милли — со стороны сада, где она, видимо, дожидалась. В полумраке он увидел ее — полное, взволнованное лицо жадно тянется вперед, в больших влажных глазах неуемное любопытство.

— Ну, Пат, что новенького?

— Новенького? Ничего. Обычная проверка.

Милли шагнула мимо него, и жесткий шелк ее юбки, как крыса, пробежал по его ноге. Она прислонилась спиной к входной двери, раскинув руки, тяжело дыша, преграждая ему дорогу.

— Какие-то новости должны же быть!

— Не понимаю, о чем вы. Ничего особенного нет.

— «Ты женщина и, стало быть, молчать умеешь лишь о том, чего не знаешь».[25] Так?

— Мне надо идти.

— А мне очень нужно знать, у меня на то есть причина. Что-то случится, да? И скоро случится?

— Ровно ничего не случится.

Милли протяжно вздохнула и уронила руки.

— Ну что ж, этак воевать не трудно.

Пат пропустил укол мимо ушей. Понизив голос, он сказал:

— Не надо об этом говорить. Выпустите меня, пожалуйста.

Что-то вдруг послышалось за полуоткрытой дверью одной из парадных комнат. Комната тонула в полумраке: тяжелые портьеры красного бархата, уже не придержанные шнурами, наполовину скрывали окно. Только в середине сквозь частое кружево проникало немножко желтого света. За окном шел дождь.

Милли испуганно ахнула, потом метнулась к двери и распахнула ее. Пат одним прыжком очутился с ней рядом. В мутной полутьме он увидел, что в глубоком кожаном кресле потягивается и копошится какая-то округлая фигура. Это был его отчим Барнабас Драмм.

В Милли словно бес вселился. Она ринулась в комнату и с силой стукнула ладонью об стол.

— Что ты здесь делаешь, негодяй? Шпионишь за нами? Этого еще не хватало. Встань!

Барнабас поднялся, жалобно пяля глаза на Милли и — через ее плечо — на Пата. Он ссутулился, весь сжался, как потревоженный паук.

— Да я просто уснул. Я не шпионил, Милли, честное слово. Я ничего плохого не делал. Просто уснул, сам не знаю почему.

— Вечно ты рыщешь и подслушиваешь. Знаю я твои гнусные повадки. Пьян, вот и спишь. Так уходи спать куда-нибудь еще. Вон отсюда! — Ее длинная юбка взметнулась от нацеленного на него пинка.