Алтарь победы - страница 5

И вот зазвучал голос, заставивший утихнуть трактирный гомон. И вслушиваться, и сопереживать…

— Я вижу то, чего никогда не увидят другие. Я слышу то, что никогда не услышат другие. Но я стар и немощен. Я не могу дойти до этой страны ногами, зато я могу дойти до нее в своей душе. И, как путник зовет товарищей в дорогу, я зову вас с собой. Чем сильнее страдал от жажды, тем живительнее покажется вода. Чем длиннее путь, тем отраднее отдых. Самую большую награду можно получить, лишь преодолев самые невообразимые опасности. И войти в самый счастливый край этого мира можно лишь пройдя через самый жуткий край, который только может представить себе человек, край, пропитанный смертью. Однако награда будет велика, самая большая награда, дарованная людям богами.

Я отправляюсь в путь. Я знаю, что он невыносимо долог. Я предчувствую, что меня поджидает Зло. Но я иду в его владения. Мой дух недоступен ему.

Мой дух проносится над безводными пустынями, где под палящими лучами солнца плавится даже песок… сквозь ядовитые туманы болот, где нет ни кочек, ни тропок… над водами бездонных морей. Мой дух несется сквозь горы, уходящие в облака отвесными стенами, сквозь леса, не пропускающие внутрь себя ни лучика света. И я знаю, везде — в болотной жиже и в зыбучих песках, на горных кручах, в морях и в лесах дремучих — везде затаилось Зло. Оно многолико: кровожадные твари, не знающие жалости демоны, черные маги, алчущие человеческих жертв для своих гнусных богов, и еще многое и многое, что невозможно выразить словами.

Но бесплотный дух мой неподвластен Злу, и я несусь дальше, не желая более вглядываться в месиво черных сил подо мною, ибо от одного вида их в тебя вселяется страх, и ты забываешь, что неуязвим…

Я вырываюсь из мрака. Я попадаю в свет. Передо мною лежит Гиль-Дорад. Я вижу людей, купающихся в счастье. Рот, кто стремился быть богатым, нашел здесь несметные сокровища. Тот, кто хотел властвовать, получил власть. Тот, кто мечтал о бесконечных любовных утехах, обрел их. Больные излечились, голодные насытились. Женщины рожают здоровых детей, а их мужьям незачем убивать друг друга.

Я вижу зеленые сады, окружающие прекрасные строения, подобные дворцам. Я слышу пение сладкоголосых птиц и беззаботный смех. Я хочу остаться здесь, но не могу. Я должен возвращаться. Я лечу назад.

Еще долго тишина царила в мрачных стенах «Пьяного вепря».

— Умеешь, старик, умеешь,— первым нарушил благоговейное молчание незнакомец в черном.— Скольким же бедолагам ты так задурил голову, что они спятили и кинулись на поиски несуществующей страны? И где они ныне? Чую, их черепа уже побелели на кольях в какой-нибудь дикарской деревне…

— Неужели, старик, ты веришь, что твоя волшебная земля действительно существует? — в тон ему спросил Конан.

— Существует, северянин.

— Чушь! — фыркнул незнакомец.— Нет ее. А вот я скажу, где надо искать Гиль-Дорад. Она всегда рядом — в вине. Пьешь — и забываешь обо всех болячках и неудачах. Верно, Конан?

— Ты прав,— усмехнулся киммериец.

— Еще кувшин вина! Я плачу.— И маг высыпал на стол горсть монет.

Луара не сразу поняла, что от нее хотят,— она тоже погрузилась в мечтания о беззаботной жизни, которая, возможно, ждет ее в Гиль-Дорад.

— Эй, кувшин вина, красавица! Просыпайся, просыпайся, не время спать!

— Ах да, сейчас…

Луара вернулась на грешную землю, вздохнув, поднялась, собрала монеты и направилась в винный погреб.

— Опять ты крутишься возле этого дикаря! — нагнал ее у двери брат,— Я же тебя вчера предупредил: ему не больше внимания, чем другим! Попомни мое слово, в один прекрасный вечер он обесчестит тебя и потом будет хохотать, рассказывая об этом своим дружкам! Кто из приличных людей возьмет тебя после этого замуж?!

— Хорг, отстань. Не видишь, я делом занимаюсь… В отличие от тебя.

— Так и знай, я глаз с тебя не спускаю.

Принесенное Луарой вино взялся разливать черный незнакомец.

«Какой, однако, противный, этот бродячий маг,— подумала девушка.— Рожа страшная, желтая какая-то… Без конца перебивает всех своими глупостями. Бедного Аграмона хочет обидеть. И вино разливает по-свински — вон, окунул грязный рукав в кружку Конана… Не надо было отдавать ему кувшин. Интересно, уйдет он когда-нибудь или нет? И зачем только Конан пьет с ним? Верно, обидеть не хочет. Конан — он сильный и добрый…»