Альтернативный обмен - страница 4

Хоть Коля Барабаш и был по натуре художником, но мыслить умел грамотно и логично. Бутылка и стакан исчезли? Исчезли. Молоток и шурупы появились? Появились. А, значит, что? Правильно, обмен. Способ весьма экзотический, но, как известно, он такой же и в Африке. За полпузыря и стакан — справный инструмент и мелочь вдогонку, всё честно — может, человеку срочно похмелиться понадобилось, вот и решил поменяться. Николаю даже неловко стало, что его неведомый контрагент столь явно продешевил — за те вещи, что достались сантехнику, можно было выручить литр, а то и два, чистого спирта, не меньше.

Справедливость требовалось срочно восстановить. Барабаш загрузил в волшебный шкаф завернутую в газету рыбу, а чуть погодя присовокупил к ней пакет с молоком. Рыба и молоко исчезли в легком сиянии. Удовлетворенный Николай Серафимович запихнул молоток в сумку, ссыпал шурупы в карман и уже было собрался уйти, но… внезапно заметил: обмен еще не закончился. В шкафу лежал какой-то журнал.

Назвать культурологическим шоком то, что испытал простой советский сантехник при просмотре журнала, — значит не сказать ничего. «Тараканы-мутанты съели семью из трех человек в подмосковном Реутове», «Баба Нюра предсказывает конец света», «Голубые рвутся в Кремль», «Оборотни в погонях расчленили жертву бензопилой» — заголовки били Николая по голове словно кувалдой. Яркие журнальные иллюстрации притягивали и отталкивали одновременно: страшные оскаленные морды сменялись оголенными задницами, высохшие за тысячи лет мумии — бородатыми мужиками в камуфляже и с автоматами, а на обложке, как апофеоз абсурда, — девица в исподнем, сладострастно извивающаяся в лапах кошмарного монстра. «Сенсационные откровения элитной проститутки», — сообщал заголовок.

«Абзац!» — понял Николай Серафимович. Перед глазами сантехника, словно в калейдоскопе, мелькали смутные образы. Гигантские тараканы грызут его обутые в балетные пачки ноги, горбатая бабка ласково улыбается из телевизора и наливает в рюмку крысиный яд, двое дюжих санитаров в милицейских фуражках тащат маленького Колю на Лобное место, где его уже ждет одетый в кожу бородач с бензопилой, а из окон ГУМа выпрыгивают ободранные шалавы с мешками на головах, громко вопя «Богородица, прогони!»

— Блин, да что ж это за хрень за такая! — громко выругался Николай, протер ладонью лицо и привел, наконец, в порядок протрезвевшие мысли. — «Так. Что мы имеем? Написано по-русски. Это хорошо. Но у нас так не пишут. Это плохо, то есть, не плохо, а хорошо… тьфу, не пишут — и хорошо, что не пишут. А где так пишут? Да откуда ж мне знать, где. Попробуем с другого боку. Как эта фигня называется? Не понял, «откровения» голой шмары — это и есть название? Да нет, не может такого быть? Ага, вот оно что. Ну ни хренас баян. Год 2012, сентябрь. Неужели и вправду?».

Истина, открывающаяся сантехнику, казалась парадоксальной, но ничего сверхъестественного потомственный пролетарий в этом не видел — мало ли что бывает на свете. Ну посылка, ну из будущего — и что в этом странного? Осталось только небольшую проверочку учинить, и все станет ясно. Николай вытащил из сумки тетрадь, вырвал из нее лист и, начертав на нем два слова «Ты кто?», опустил «письмо» на полку пожарного шкафа. Через минуту ответ на вопрос был получен. Николай Серафимович развернул послание от неведомого адресата и приступил к чтению: «Зовут меня Бойко Василий…».

Василий Иванович затушил горелку и удовлетворенно оглядел приваренные к дверце петли. «Ну вот, сейчас повешу замок, и все будет чики-чики — ни одна собака теперь не узнает про эту хитрую нишу». Потом достал из сумки бумажный пакет, аккуратно его развернул и с легкой грустью посмотрел на фарфоровую статуэтку…

Ровно три недели прошло с того памятного дня, когда Бойко познакомился с Барабашем. Ну, не то чтобы познакомился, скорее, узнал, что есть на свете парень по имени Коля. Или был на свете такой парень. Словом, черт его знает, как правильно обозвать, но на общение и обмен посылками это никак не влияло. Сначала Василий хотел найти Николая в двухтысячных, но тот быстро его отговорил — мало ли что, вдруг помер уже или еще какие-нибудь «неприятности» — лучше уж не знать наверняка. К тому же обоих посещала шальная мысль о том, что живут они все же не в разных временах, а в разных мирах, хотя и очень похожих, и миры эти случайно соприкоснулись.