Альвийский лес - страница 14
— А что, в Кармоне есть теперь фила[14] Братства?
— Да нет, это заезжий брат, армано Миггал, приехал с неделю назад к наместнику. Он коммандар[15] в Эльхиве. Мы с ним давеча выпивали, хороший парень. На мечах дерется неплохо, но против меня и пяти минут не продержался.
Моя школа, подумал Дорант.
Остальные были даже не из купцов — обычный простой народ. Расспрашивать о них Харрана было бы смешно и нелепо, и неизбежно вызвало бы ненужные вопросы. Дорант постарался запомнить как можно больше лиц. Город не так велик, есть смысл пройтись с боевыми слугами, показать людей, пусть выяснят, кто такие.
Делать тут было больше нечего.
— Пойдем отсюда. Ничего тут нет интересного, на самом деле, — сказал Дорант, потянув Харрана за собой.
Нужно было придумывать какой-то план. Но тут толпа зашевелилась. К их углу площади приближалась дама — а впрочем, конечно, девица, явно из благородных, в
чистом бледно-голубом платье с пышной юбкой и блестящим, расшитым серебром лифом. Её окружали четверо боевых слуг в одинаковых кафтанах; два из них несли над ней бело-голубой кружевной балдахин от солнца на полированных шестах красного дерева.
Харран прилип к ней взглядом и расплылся в улыбке. Потом — с трудом — вспомнил о Доранте, схватил того за рукав и воскликнул:
— Можно, я познакомлю тебя с одним человеком? Ты не разочаруешься!
Дорант пожал плечами.
Они вышли из толпы навстречу девице. Харран учтиво поклонился:
— Здравствуй, Маисси! Разреши тебе представить каваллиера Доранта из Регны!
Дорант поклонился также, а подняв голову, увидел миловидное лицо с веснушками, обрамленное рыжеватыми волосами. Зеленые глаза на этом лице внимательно его разглядывали. Девице было на вид лет пятнадцать, самое время замуж.
— Каваллиер, я рада знакомству. Меня зовут Маиссия Ронде, я дочь гильдмайстера Ронде.
Харран немедленно и с гордостью уточнил:
— Мать Маисси — урожденная комита Ингансо. За господином Ронде вторым браком, по любви.
Маисси, значит? Ну, Харран, с тобой всё ясно. А Хальдин ещё говорил, что, мол, пусть господин погуляет, рано ему жениться. Но девочка-то — родня вице-короля. Сейчас это очень некстати.
— Я пришла посмотреть на альву, — сказала девушка, — пусть меня проведут.
Харран двинулся в толпу с таким видом, что люди от него шарахнулись. Маиссия подошла к клетке; альва к тому времени отодвинулась в тень, вытянулась, бесстыдно раскинула поросшие нежной шерстью ноги и заснула. Уши её, впрочем, шевелились, контролируя обстановку.
— Я думала, они страшные, — разочарованно протянула Маиссия.
Видела бы ты их воинов в лесу, подумал Дорант.
— Они не страшные, они опасные, — сказал он.
Девица опять отвлеклась на него. Было похоже, что Дорант интересует её больше, чем альва. — Вам приходилось с ними встречаться раньше?
— Пару раз.
— Умоляю вас, каваллиер, посетить наш дом — я хотела бы послушать ваши рассказы. Харран много говорил мне о вас, и я мечтаю узнать о ваших подвигах из первых уст.
Дорант снова поклонился, принимая приглашение. На "Харран много говорил мне о вас" и выражение её лица при этом он не обратил внимания, а зря.
История Доранта была совершенно обычной. Младший сын не очень богатой дворянской фамилии, он переплыл океан, имея едва пятнадцать лет от роду. При нем были новые палаш и дага отличной талосской работы, почти новая пиштоль, сделанная в императорском арсенале (Дорант берег её пуще всего остального имущества), одежда, что была на нем надета, а из защитного снаряжения — старый морион[16], изготовленный ещё тогда, когда от шлема требовалась защита, а не красота, и сильно потертый колет из толстой буйволовой кожи, на которую были нашиты железные пластины. Ещё при нем были незначительная сумма денег серебром, материнское, сунутое второпях перед отъездом, родовое кольцо с довольно крупным рубином (на шнурке под одеждой) и рекомендательное письмо секретарю вице-короля[17] от двоюродного дяди, архипастыря Уорского.
Гораздо важнее было то, что Дорант вез в голове и сердце: твердо усвоенное понятие дворянской чести, отличные фехтовальные и стрелковые навыки, базовое умение сражаться в строю терции, неплохое образование и умение располагать к себе людей самых разных сословий и состояний, унаследованное от матери.