Юра уже исчез, углубившись в чащу по узкой звериной тропе. Вернулся он с маленьким мешочком, из которого доставал и сыпал на землю щепотки зеленовато-коричневого порошка. Дойдя до дерева, у которого обвис прикрученный к стволу Евгений, он расширил горловину кисета и вытряхнул остатки содержимого прямо на Лаврушина.
— Теперь ты хорошо пахнешь, — сказал он Евгению. Тот забормотал:
— О боже, о господи! — сперва по-английски, потом по-русски, снова и снова.
Логан не думал, что он молится, хотя кто знает?
— Отлично, — заявил проводник. — Идем.
Без задерживающего их пленника они довольно быстро добрались до гребня и, уже спускаясь, услышали утробный, надсадный, басовитый рев, несущийся откуда-то из-за спин.
Они остановились и переглянулись, а Юра сказал:
— Амба голоден.
Они прибавили шагу, и когда добрались до лесовозной дороги, их снова нагнал рев, а за ним — тонкий пронзительный визг, не смолкавший еще очень и очень долго.