Америго - страница 39

Спустя некоторое время ученики знакомились еще с одной комнатой – сравнительно небольшой, с обыкновенным, сравнительно низким потолком. Она называлась «Научные Издания»: в ее шкафах жили разные школьные книжки. Под присмотром учителя ученики получали у хранителя этой комнаты увесистые Книги Заветов. Детские издания несколько отличались от взрослых – в них были прекрасные цветные иллюстрации и легко читаемый текст.

Осенью, когда Парк Америго окрашивался в новые краски, Создатели разбавляли тепло щадящей прохладой и короткими грозовыми ливнями.

Элли не боялась дождя. Ей, напротив, ужасно нравилось выскакивать на пригорок как раз в ту минуту, когда надрывались темные облака, подсвеченные разрядами молний и рассеянными лучами; она заливисто укала от восторга, набирала воду в ладони и с удовольствием промокала до нитки. Смело разглядывала тяжелое небо – и улыбалась грому, как старинному приятелю. Уильям долго прятался под деревьями, но потом ему наскучило зябнуть в одиночестве, и он присоединился к принцессе. И, пока он слышал ее смех, ему самому ничего не было страшно! Скоро возвращалось солнце, пахучие, снова цветшие ирисы жизнерадостно поднимали свои вислоухие синие головы, и Элли звала его собирать созревшие орехи.

– Ты же не умеешь лазить по деревьям, верно? – с подозрением спросила она, когда они в первый раз отыскали большую лещину.

– Не очень, – ответил Уильям.

– Тогда лови, – велела Элли и в мгновение ока вскарабкалась на одну из самых высоких веток. Ее платье будто бы немного укоротилось, чтобы не цеплять за сучки на стволе. «Чудеса!» – подумал Уильям и получил орешком точно в лоб, а сверху послышался довольный хохоток.

– Складывай их в кучу! – крикнула Элли. – Мы отнесем их в дупло… или поищем пустую норку!

– А чего еще можно запасти? – спросил Уильям, задрав голову. Элли швырнула вниз новую горсть орехов и освободившейся рукой почесала нос.

– Семена сосновых шишек. За ними надо идти далеко… Мы пойдем?

Они договорились, что мальчик будет помогать ей собирать запасы каждый год.

Пока Уильям исследовал Лес, на берегу, где играли остальные дети, происходили некоторые изменения. Рано или поздно ученики узнавали друг от друга общественное положение родителей и затевали новую игру. В день, когда решали делиться, берег Парка на время совершенно пустел (никому не хотелось обсуждать столь важные вещи в присутствии учителя, хотя бы и спящего), дети выбирали ближайшую полянку, сходились все там и принимались кричать и доказывать друг другу свои достоинства, претендуя на то или иное положение. Скоро от этих споров делалось совсем жарко, и земля Парка оседала под кучей малой дерущихся. Потом дети, понимая наконец бессмысленность таких обсуждений, отползали друг от друга подальше, потирая царапины и ушибы и задыхаясь в стоящей кругом пыли. Тогда вопрос разрешали мирно: дети Господ (или из тех семей, где к Господам принадлежал отец) отныне звались «Господами», дети собственников – «собственниками», а детям рабочих не оставалось ничего, как признать себя наследниками родительской службы.

Бывало и так, что из семьи рабочих происходил какой-нибудь особенно дерзкий мальчонок, не обращавший ни на кого внимания, а то и не боявшийся наподдать кому-нибудь как следует, еще до того, как начиналась большая драка, и он становился «Господином». Или девочка, выросшая в семье Господина, но в Парке Америго привыкшая не ссориться, а обмениваться с другими детьми ценными находками и много болтать о всякой всячине, хитростью набивалась в «собственники». Так или иначе, ученики разделялись на три неравные группы: «рабочие» – они составляли большую часть, «собственники» – их не набиралось и четверти, и «Господа» – а этих было и того меньше.

Когда учитель видел замаранные костюмчики и разгорающиеся ссадины и шишки, он созывал учеников и говорил так:

– Сила дана нам Создателями для сплоченного труда, сила дана ими нам для нашего терпения, сила дана творцами для любви к ним и к Америго! Растрачивая ее праздно, мы сбиваемся с пути к Цели, питая в себе одно праздномыслие! Спрашиваю вас, друзья мои – разве не хотите вы презреть это праздномыслие во имя Америго и высших Благ?