Американские историки - страница 19
Эпоха борьбы за гражданские права, начавшаяся в середине ХХ в., породила тысячи памфлетов, статей и книг, в которых обосновывалась совершенная «дееспособность» чернокожих, демонстрировались их достижения в сферах культуры, науки и политики. Но, пожалуй, самым значимым историческим исследованием этого сюжета стали труды К. Ван Вудварда, специалиста по послевоенному Югу. Важнейший вывод Вудварда – политика сегрегации и соответствующие общественные представления сформировалась на Юге лишь через несколько десятилетий после Гражданской войны, разделение рас не существовало в США исконно, следовательно сегрегация это не данность, а уродливое социальное явление, которое должно быть уничтожено39.
Согласно еще одному устойчивому историографическому представлению, которое разделялось большинством историков первой половины XX в., освобожденным рабам был дан шанс показать себя, продемонстрировать, на что они способны, в ходе т. н. «радикальной реконструкции Юга» сразу же после Гражданской войны, когда армии Севера оккупировали южные штаты и обеспечили избрание негритянских представителей в органы власти. Результат этого «эксперимента» был признан совершенно неудачным, чернокожим не удалось решить ни одной из актуальных общественно-политических и экономических задач, и лишь т. н. «правительства искупителей», состоящие из белых политиков, смогли исправить ситуацию.
Данную историографическую концепцию тщательному разбору и испепеляющей критике подверг самый известный чернокожий историк второй половины XX в., Дж. Франклин. Он показал, что никакой реальной власти у черных политиков в период Реконструкции не было, но даже то немногое, что им все-таки удалось сделать, имело важное историческое значение. Белые расисты вернулись во власть и организовали сегрегацию не потому, что чернокожие политики были плохи и неэффективны, а в силу традиций расового доминирования. Сегрегация держалась на силе и запугивании, все аргументы ее сторонников были выдумкой и совершенно неудивительно, что в конце концов искусственное разделение рас было ликвидировано40.
В современной историографии вопрос о происхождении сегрегации считается, в принципе, решенным, исследователи (особенно в рамках популярного направления «Афроамериканских исследований») сосредотачивают свое внимание на роли, сыгранной чернокожими американцами в различные важные моменты истории.
Еще одна актуальная историографическая проблема, связанная с расовыми отношениями – проблема взаимоотношений белых и «коренных» американцев (индейцами их теперь называть не принято, так же как чернокожих – неграми). Вплоть до последних десятилетий XX в. дискуссии историков на эту тему обычно сводились к решению вопроса о том, можно или нельзя оправдать жестокое обращение белых американцев с индейцами. Если для пуританского историка К. Мазера индейцы были «бичом божьим», наказанием за грехи колонистов, ниспосланным свыше, и он рассматривал их подавление и истребление как нечто само собой разумеющееся, то уже «рационалист» Р. Биверли признавал, что до прихода белых поселенцев жизнь коренных обитателей Америки была более спокойной и благополучной, и в нарушении этой гармонии есть определенная вина англичан.
Можно проследить связь между приведением воинственных индейских племен к покорности и смягчением тона историков. Поверженный враг со временем начинает пробуждать в человеческой душе жалость и сострадание. В конце XIX в., когда от индейцев в их первоначальном виде мало что осталось, и в демографическом, и в культурном, и в военном смыслах, в США развернулось движение в защиту коренных американцев, представители которого резко критиковали силовую политику властей. Эмоциональный, хотя и основанный на малодостоверных свидетельствах обзор «исторических преступлений», совершенных американским правительством в отношении индейцев, представила в 1881 г. Хелен Джексон, которая даже не пожалела личных средств, чтобы разослать по экземпляру своей книги «Век бесчестья» каждому члену конгресса США41.
Можно сказать, что защитники индейцев оказали героям своих публикаций медвежью услугу. Правительство прореагировало на «проиндейские» тенденции в общественном мнении Законом Дауэса (1887), который в чем-то можно сравнить с столыпинской реформой, предпринятой в России в начале XX в. И Дауэс, и Столыпин стремились реформировать традиционные социальные структуры – один индейские племена, другой крестьянские общины, оба хотели сделать жизнь своих соотечественников лучше, но результаты и в том, и в другом случае оказались негативными. Индейцев попытались сделать обычными американскими гражданами, разделить резервации на отдельные участки, находящиеся в собственности у владельцев, способствовать их культурной ассимиляции. В результате, прибавилось работы у американских антропологов, во главе с Л. Морганом, которые обнаружили, что предмет их исследований исчезает на глазах, и уже следующее поколение может судить об американских индейцах лишь по книгам и воспоминаниям.