Американский плохиш - страница 14

Мой взгляд направляется к женщинам и детям, стоящим слева от нас. Женщины шепчутся между собой, нервно поглядывая на нас. Это не ново. Группа вооружённых мужчин вблизи их и их детей, это и мою мать заставило бы понервничать.

− Вы можете спросить его, сколько ему лет? И как много войн он уже пережил? − спрашивает Купер переводчика.

Он задаёт вопросы, и я замечаю, как женщины начинают собирать детей в группу, и отводить подальше от нас. Дёрнув головой я озираюсь вокруг. Внезапно деревня остаётся пустой за исключением мужчин, сидящих перед нами. Проверяю группу женщин, но они продолжают увеличивать расстояние между нами, спеша отойти от нас и друг от друга.

Мальчик, который держал мяч под мышкой, через плечо оглядывается на нас, но женщина дёргает его за руку. Мои внутренности скручивает, а кровь мчится к ушам, когда я вскакиваю на ноги.

− Отряд! Взять оружие!

Слова едва ли слетают с моих губ, когда один из жителей деревни подхватывается, вытаскивая из-под халата топор, и направляется к капралу Томпсону. Я хватаю автомат, и в спешке набрасываю шлем на голову, когда вижу, как мужчина поднимает руку и с глухим звуком раскалывает голову Томпсона. Звук, когда топор проламывает юный череп капрала, кажется слишком глухим, чтобы быть реальным. Слишком отдалённым, и слишком тихим, если не считать того количества крови, которое вытекает из него в грязь.

− Дерьмо! − я подтягиваю автомат на плечо и нажимаю на курок, попадая в мужчину.

БАМ! Грязь взрывается в грибообразное облако рядом с нами.

Блядь! Кто-то подорвал бомбу! Это была самодельная? Господи.

Я едва ли могу разобрать силуэты своих ребят, которые рассредотачиваются на позиции. В пыльном тумане слышатся выстрелы.

Мои глаза наконец-то приспосабливаются к грязи, которая падает с неба, и я фокусируюсь на Купере Сандерсе. Он просто стоит и пялится на происходящий хаос, будто выстрелы его не касаются. Чёрт возьми! Он даже не надел свой сраный шлем! Какого хера он творит?

Внезапно зелёное яйцо падает возле его ног, а он не двигается, и просто продолжает пялиться. Будто примёрз к месту и ждёт, что из него вот-вот появится маленькая птичка, когда на самом деле граната вот-вот взорвётся у его ног.

Я смотрю правее его, и вижу Армстронга, лежащего на животе, отчаянно пытающегося справиться с заклинившим автоматом. Это означает невозможность вести бой. А не можешь отстреливаться − ты покойник.

­Мне нужно что-то сделать!

Бегу к Куперу, отпихивая его в сторону и бью по гранате, словно по футбольному мячу, который мальчики пинали чуть ранее. Когда край моего ботинка касается её корпуса, я чувствую, как она отлетает. Потом, когда граната взрывается, поток горячего воздуха окутывает мою ногу. Меня подбрасывает в воздух и швыряет на землю, будто подушку, которую девчонки бросают на пижамных вечеринках. Я падаю спиной на песок, и качусь ещё несколько метров. В ушах пронзительно свистит от ужасающей контузии. Барабанные перепонки, скорее всего, повреждены.

Мне удаётся приподняться на локти и осмотреть разворачивающуюся передо мной сцену, напоминающую влажную мечту Скорсезе (прим. пёр. − Мартин Скорсезе − американский кинорежиссёр, сценарист. Его фильмам присущи выразительная жестокость и насилие, а в кинематографе он известен как мастер гангстерских лент).

Кровь, куски костей и кожи окрашивают бежевую пустыню насыщенно-красным цветом, пока мои парни продолжают отбиваться от засады. Я чувствую, будто на мою ногу кто-то продолжает лить кипяток, когда опускаю глаза, удостовериться в том, что мой разум и тело уже и так знают: её нет.

Сейчас на это нет времени!

Ещё один взрыв заставляет грязь лететь отовсюду, и я перекатываюсь на живот, используя уцелевшую ногу и локти, чтобы доползти до Купера. Он не сдвинулся с того места, куда я его оттолкнул. Я неуверен, мёртв ли он, но знаю, что у него нет оружия. Песок скребёт там, где моя кожа вскрыта, а чувство льющегося кипятка продолжается. Каким-то образом я добираюсь до Купера. Он жив. Может, ранен. Явно в шоке. Но не убит.

− Блядь! Какого хера происходит?! − кричит он.

Думаю, что в конце концов, могу слышать. Взрыв, наверное, просто оглушил меня.