Американский таблоид - страница 7
— Джимми…
— …как шелудивого пса блохи. Сперва достали Дейва Бека, теперь вот взялись за меня. Бобби Кеннеди — это одна большая куча дерьма. Я, значит, строю во Флориде курортный поселок, «Солнечная долина» будет называться, и Бобби пытается разнюхать, откуда взялись три миллиона, на которые я это делаю. Он подозревает, что я прикарманил их из Центрального пенсионного фонда профсоюза…
— Джимми…
— …и теперь хочет использовать меня для того, чтоб его блядун-братец заполучил президентское кресло. Он думает, что Джеймса Риддла Хоффу вот так запросто можно использовать для достижения своих политических целей. Что я вот так нагнусь перед ним и подставлю ему задницу, как пидор какой. Он думает, что я…
— Джимми…
— …этакий сосунок вроде него и его братца. Он думает, что и я прогнусь, как Дейв Бек. Как будто одного этого мало. У меня в Майами есть служба такси. Так там работают горячие кубинские парни, мать их — только и знают, что обсуждать гребаных Фиделя и Батисту, типа…
Хоффа, хрипло сопя, стал переводить дыхание. Пит спросил:
— Джимми, что ты хочешь?
Джимми, отдышавшись:
— У меня есть для тебя дельце, в Майами.
— Сколько?
— Десять штук.
Пит ответил:
— Согласен.
Он заказал билет на полночный рейс. Назвавшись вымышленным именем, он попросил билет первого класса за счет компании «Хьюз эйркрафт». Самолет приземлился в восемь утра — точно по расписанию.
В Майами дул легкий ветерок, но чувствовалось, день будет жарким.
Пит добрался до проката автомобилей, принадлежащего профсоюзу водителей грузовиков, и выбрал новенький «Кадиллак-Эльдорадо». Джимми подсуетился: ни удостоверения личности, ни задатка не потребовали.
К панели была приклеена записка:
«Поезжай в службу такси: улица Флэглер, северо-запад, дом 46. Разговаривать будешь с Фуло Мачадо». И план проезда, прорисованный на маленькой карте.
Пит поехал в указанном направлении. Пейзаж быстро менялся.
Большие дома вытеснялись все более низкими. Районы с зажиточным белым населением сменились обиталищами белой бедноты, затем кварталами, населенными черными и латиносами. Улица Флэглер представляла собой ряд тесно прилегающих друг к другу домишек с дешевыми квартирками.
Контора службы такси оказалась оштукатуренным домиком, расписанным полосами под тигра. Все такси на стоянке также были разрисованы тигровыми полосами. А возле них — прелесть какая — стояли латиносы-водители в тигровых рубашках, уплетая пончики и запивая их дешевым винищем.
Табличка над дверью гласила: Такси «Тигр». Se habla Espanol[7].
Пит припарковался прямо перед конторой. Тигроворубашечные латиносы уставились на него и залопотали. Он потянулся, и подол его рубашки выправился из брюк. Латиносы увидели его пушку и залопотали еще пуще.
Он вошел в диспетчерскую. Славные обои: фотографии тигров от пола до потолка. Фотки из «Нэшнл джеографик» — Пит едва удержался от одобрительного возгласа.
Диспетчер помахал ему рукой. Господи, ну и рожа — вся испещрена шрамами от крошечных ножевых порезов.
Пит пододвинул стул. Резаная рожа сообщил:
— Я — Фуло Мачадо. Эти шрамы оставила мне на память тайная полиция Батисты, так что считай это бесплатным представлением и забудь, договорились?
— Ты неплохо говоришь по-английски.
— Когда-то я работал в «Насиональ отель» в Гаване. Меня научил один парень, крупье-американец. Потом выяснилось, что он был maricon[8] и хотел меня совратить.
— И что ты с ним сделал?
— У того maricon'а была хижина на одной свиноферме, под Гаваной. Он возил туда маленьких кубинских мальчишек и портил их. Я нашел его там, с ним был еще один maricon, и я порубил их обоих на куски своим мачете. Потом я убрал всю еду из стойл свиней, и оставил дверь хижины открытой. Видишь ли, я как-то прочитал в «Нэшнл джеографик», что голодные свиньи не могут устоять перед запахом гниющего человеческого мяса.
— Фуло, ты мне нравишься.
— Пожалуйста, оставь комментарии при себе. Когда речь идет о врагах Иисуса Христа и Фиделя Кастро, я за себя не отвечаю.
Пит удержался от гримасы.
— Никто из людей Джимми не оставлял мне конверта?
Фуло вручил ему означенный предмет. Пит едва не разодрал конверт, так ему не терпелось.