Аметистовые грезы - страница 5

Огюстина и по сей день понятия не имела, что случилось с ее подругой. Когда Оливия приехала, её не было на месте. А к тому времени, когда она вернулась на раскопки, Оливия пропала.

Они обыскали всю область, так же как и мастабу. Огюстина нутром чувствовала, что Роберт Бартлетт так или иначе причастен к исчезновению Оливии. Сразу, как только вернулась на раскопки, она выяснила, что в тот день Роберт отослал всех сотрудников в город. В момент приезда Оливии он был там один.

Потребовалось почти два дня, чтобы найти хоть какой-то след её подруги и когда она, наконец, его отыскала, оказалось, что это письмо и стопка пергаментных листов, содержащая полный перевод нового языка. Где ее подруга раздобыла перевод и куда подевалась сама, так и осталось загадкой.

Огюстина протянула руку, включила лампу на прикроватной тумбочке и перегнулась над краем кровати. Выдвинув из тумбочки ящик, она залезла в самый его дальний угол и достала сложенный листок бумаги. Развернув его, она прочитала: «Не беспокойся обо мне. Я уезжаю на некоторое время. Не уверена, что когда-либо вернусь. Но возможно когда-нибудь мы снова увидим друг друга. Спасибо за то, что ты была такой замечательной подругой».

Слезы наполнили глаза Огюстины, и она поморгала, не давая им пролиться. Оливия была лучшей подругой, которая у неё когда-либо была. Они были малоподходящей парой. Огюстина была высокой и спортивной, в то время как Оливия — невысокого роста и с соблазнительной фигуркой. У Оливии были длинные светлые волосы, точёное лицо сердечком и безупречная красота. Тогда как чёрные волосы Огюстины всегда были коротко подстрижены, а лицо — самое что ни на есть обычное. Тем не менее, эти двое сошлись сразу же, обе жертвы превратных представлений и слухов. Они сблизились ещё со школьных времён, и работали вместе, когда только появлялась возможность. Даже теперь, спустя четыре года, потеря подруги оставалась огромной незаполненной брешью в ее жизни.

«Как жаль, что я не могу поговорить с тобой теперь», — Огюстина снова сложила письмо и засунула обратно в ящик. — «Как бы хотелось узнать, в какую же преисподнюю ты подевалась».

После того, как со времени исчезновения Оливии прошло несколько недель, у властей появились подозрения и они начали заниматься расследованием. Но ни следа ее так и не было найдено. Все ее счета в банке оставались нетронутыми. Наконец, она была объявлена без вести пропавшей, а ее досье сделано общедоступным. Огюстина убрала квартиру подруги, храня ее имущество до тех времён, когда она, наконец, вернулась бы. Она не могла заставить себя поверить, что Оливии нет в живых.

Скатившись с кровати, Огюстина подошла к картине с изображением египетских пирамид. Просунув руку под раму, она отодвинула картину в сторону, под ней обнаружился маленький сейф. Набрав код на дисковой шкале, она открыла дверцу и вытащила ожерелье. Оно принадлежало Оливии и прилагалось к письму, которое подруга оставила ей, наряду с инструкциями о различных других местах в Египте, где могло быть найдено больше информации относительно потерянной цивилизации.

«Зачем?» Огюстина все еще не понимала, по какой причине Оливия оставила ожерелье ей. Оно стало находкой столетия и сделало Огюстине карьеру. Теперь она была самым главным ученым по этой пропавшей цивилизации.

Она бросила бы все это в тот же миг, если бы это вернуло подругу.

Держа ожерелье на весу, она внимательно рассматривала филигранный резной орнамент, покрывающий серебряный торквес[2], а также вправленные в него аметисты глубокого фиолетового оттенка. Тот камень, что находился в центре, был совершенно круглым. С боков его обрамляли два меньших по размеру, вырезанные в формы полумесяцев. В письменах говорилось о Лэйле, Богине Луны.

Огюстина знала, что следует передать ожерелье в музей или в университет для исследования, но не могла. Ожерелье принадлежало Оливии, и было подарено ей её дедушкой, когда никто не верил, что это настоящий артефакт. Оно не было собственностью Огюстины, чтобы отдавать его кому-то.

Казалось, сегодня вечером аметисты сияли как-то необычно ярко. Поддавшись порыву, Огюстина надела торквес себе на шею и позволила прохладному металлу опуститься между ее грудями. Закрыв сейф, она забралась обратно в кровать.