Амулет: Падение Империи - страница 7

— Здорово! — воскликнул Джеймс. — Я никогда раньше не видел ничего подобного!

— Думаю, что когда одна из этих тварей будет переваривать тебя в своем желудке, то тебе это понравится еще больше! Что это у тебя на шее?

— Не знаю, я нашел его у себя в комнате, а потом наш дом взорвали, за нами гнались, мы попали в аварию, я одел его на шею и оказался здесь.

— Не так быстро! Ты говоришь какую-то ерунду, видимо, ударился головой при падении!

— Ничем я не ударялся! — обиженно произнес Джеймс. — Я попал в этот мир, надев на себя эту штуковину!

Джеймс сжал амулет в руке и вытянул его перед собой, не снимая с шеи. Хаатин подошел поближе, внимательно рассмотрел странную вещь, а затем перевел свой тяжелый взгляд на мальчика. Торну была знакома эта вещица, но он не подал виду. Нахмурив брови, он о чем-то глубоко задумался, а затем произнес:

— Доберешься со мной до ближайшей деревни, а дальше наши пути разойдутся.

— Хорошо, — согласился Джеймс. — А ты охотник на чудовищ, да?

— Нет, — сухо ответил Торн.

— Но ты же убил того монстра! А клыки на шею повесишь?

— Ты всегда такой любопытный? За клыки разных диковинных тварей дают неплохие деньги там, куда мы идем.

— Где мы находимся? Что это за Элония?

— Королевство людей. Когда-то это была великое государство, а сейчас оно раздроблена на мелкие владения, которыми правят воры и убийцы. Королевский род был уничтожен давным-давно и страной сейчас управляет наместник.

— Ты сказал, что ты принадлежишь к роду хаатинов?

— Да и один ты будешь в большей безопасности, чем рядом со мной!

— Почему? — удивился мальчик.

— За мою голову во многих городах Элонии назначена неплохая награда!

— Ты сделал что-то противозаконное?

— Я расплачиваюсь за ошибки своих предков.

Они вышли на поляну, и их взору предстала небольшая деревня, расположившаяся в низине. Она была обнесена невысоким деревянным забором, построенным для защиты мирных жителей от диких зверей, обитавших в лесу. Ворота, которые вели в деревню, были открыты и Джеймс с Торном без труда прошли через них.

Путники направились в таверну, которая находилась по правой стороне улицы, через три дома от ворот. Зайдя внутрь, Джеймс почувствовал резкий запах спиртного, на мгновение у него даже перехватило дыханье, и закружилась голова. Стоял оглушительный гул, который стих сразу же, как только Хаатин со своим спутником показались на пороге.

Торн, не замечая, косые, недовольные взгляды заядлых выпивох, направился к трактирщику за стойкой. Джеймс с испуганным видом последовал за ним. Было видно, что Хаатина здесь не жаловали и относились с презрением.

Отдав мешочек с трофейными клыками, взамен Торн получил несколько серебряных монет, которых было не так много, судя по его недовольному выражению лица.

— Налей кружку, — произнес Торн и вернул одну монету, а остальные сгреб в руку.

— Больше клыков не возьму, — прошипел трактирщик, протирая стойку. — Сбывать их становиться все сложнее, в городах это теперь считается контрабандой. Если поймают, то можно ближайший десяток лет гнить в тюрьме.

— Ты что-нибудь будешь? — спросил Торн у Джеймса, не обратив внимания на сказанное трактирщиком.

— Я бы чего-нибудь съел! — ответил Джеймс, подойдя к стойке.

— Еды у нас нет! — произнес хозяин трактира, продолжая натирать стойку.

— Жаль, — сказал Джеймс. — Я голоден, как волк.

— Не может быть! — вдруг воскликнул трактирщик, вцепившись взглядом в амулет, который висел у мальчика на шее. — Парень, откуда это у тебя?

— Я нашел, — сдавленным голосом ответил Джеймс. Его явно смутила реакция хозяина трактира.

— Ты хоть представляешь себе, что за вещь оказалась в твоих руках?

У мужчины за стойкой горели глаза и подрагивали руки. Он, будто увидел что-то настолько удивительное и невероятное, что у него перехватило дыхание, и пропал дар речи.

— Пойдемте со мной! — воскликнул трактирщик и поманил Джеймса и Торна за собой.

Он повел их в подсобное помещение, в которое вела узкая, кривая лестница. Спустившись вниз, трактирщик закрыл дверь на ключ.

— Что вам нужно? — спросил Джеймс, осматривая небольшую комнату с припасами, в которой сильно пахло сыростью.