Амулет Золотого Льва. Книга первая - страница 3

– А день?

– Пятница.

– Ну вот, этим все сказано, – произнес Леха тоном законченного пессимиста.

– Да бросьте вы! – Командор не разделял уныние Лехи. – Всё нормально, главное – все живы, могло быть и хуже. И вообще, это для американцев несчастливый день пятница. У нас, ин Раша, всегда несчастливым днем считался понедельник. Помните песню? «Видно в понедельник их мама родила…»

Пока мы возились с разборкой плота и вытаскивали вещи, разыгралась непогода: Задул порывистый ветер, небо затянули хмурые облака, полил дождь. За час мы с работой справились – на берегу раздельно лежали бревна, жерди, жердочки и наше барахло. Резиновые мешки, надежно привязанные к настилу, оказались целы – ничего не промокло, не утонуло и не уплыло. Однако стропы, которыми были связаны между собой бревна, пришлось разрезать, поскольку узлы находились по другую сторону.

– Чем же мы завтра будем связывать плот? – спросил Лёха, скорее риторически.

– Подумаем, – ответил Командор. – Еще не вечер.

Тем не менее, вечер уже наступил. Мы насквозь промокли, продрогли, устали и проголодались. Необходимо срочно ставить лагерь, переодеваться и готовить ужин.

– Я тут зимовье поблизости заприметил, – сообщил Лёха.

Зимовье, если кто не знает, – это небольшая избушка, которую ставят охотники вдалеке от дома, чтобы в зимнее время было где переночевать или обогреться, ежели ночь или непогода застанут в пути и помешают вернуться домой. По неписаным таежным правилам воспользоваться такой избушкой может любой путник, двери у них никогда не запирают. Надо только оставить после себя порядок, запас дров, спички и какой-нибудь еды: крупу, банку тушенки или хотя бы соль – кому-нибудь, да пригодится.

Поэтому мы решили не возиться с разбивкой лагеря и переночевать в избе. Избушка была маленькая, без сеней и вместо фундамента стояла на толстых кряжистых пнях. Печка, занимавшая пол-избы оказалась русской, что довольно странно. Обычно в таких строениях для экономии места ставят небольшую «голландку» или «шведку».

Перетаскав мешки с нашей поклажей от разобранного плота в избу, мы сходили в лес за дровами, развели возле избы костер, чтобы приготовить на нем ужин. Так нам привычнее, чем готовить в русской печке. В избушке мы навели порядок, подмели, накрыли стол, затопили печь, чтобы просушить мокрые вещи, и зажгли свечи.

– А не провести ли нам экзотермическую реакцию? – предложил Лёха.

– Которая происходит, как известно, с выделением тепла, – поддержал я товарища.

Вы, конечно же, догадались, что речь идет о растворении этилового спирта в воде с целью приготовления привычного нам сорокаградусного напитка. Хотя, в походных условиях мы обычно градус делаем покрепче – фифти-фифти. Для придания напитку благородного вкуса используются ягоды черники, брусники или можжевельника, ветки багульника, а также любой другой подручный, точнее подножный продукт.

– Ладно, так уж и быть!

Серега развязал свой личный гермомешок и достал оттуда пузатую увесистую флягу. Запасы спирта находились под его личным командорским контролем. Спирт в тайге – это и валюта при расчете с местным населением за оказанные услуги, это и лекарственное средство, и средство снять стресс и напряжение после тяжелого дня.

– У кого есть пустая тара?

Тары ни у кого не оказалось. Зато в избе нашлась наполовину пустая глиняная баклажка подходящего объема. Мы вылили из нее какую-то подозрительную жидкость, что-то вроде дихлорэтана или метанола, отмыли и использовали для приготовления бруснично-можжевелового горячительного напитка.

Грубо сколоченный свежевыструганный стол источал приятный запах древесины, в печке весело потрескивали дрова, две свечи в пустых консервных банках ярко освещали комнату. Гречневая каша с тушенкой – отменный ужин, сухари с луком и чесноком – мировой закусон. Мы выпили за прохождение Пасти Дракона. Пусть и с оверкилем в конце, но порог все-таки нами покорен и без единого, как говорится, трупа. Выпили за спасение плота, хоть и пришлось разобрать его по бревнышку. Ничего, завтра свяжем заново и поплывем дальше обивать пороги. Выпили за погоду, за тех, кто в море, на вахте и на гауптвахте, за прекрасных дам, стоя, с локтя и не закусывая…