Анабиоз. Марш мародеров - страница 30

— Простите… — К Асланову протискивается фельдшер Цапко. — А лекарства? Есть у вас аптечки, препараты, медикаменты?

Майор с высоты своего роста смотрит на фельдшера и улыбается:

— Всему свое время, товарищ. Всему свое время…

Сразу после Асланова, который отходит в сторону и принимается беседовать с Бабаем, Анной Петровной и Семеном, на центр арены выбирается Монах. Воздев крест, он провозглашает:

— Помолимся, братья и сестры, возблагодарим Создателя за счастливое избавление от смертных мук! Вознесен хвалу славным ратникам Христовым, заступникам нашим!

Народ сгруживается вокруг него, хором повторяя слова молитвы.

— Ну, молодые люди, — улыбается Аркадий Иванович. — Как говорится в известном анекдоте — жизнь налаживается. Вы не поверите — я с самого начала был убежден, что власть в городе обязательно появится и наведет порядок.

Ник улыбается в ответ:

— У меня такое чувство, Аркадий Иванович, что дышать стало легче.

— Конечно, Никита, конечно. Вы получили то, без чего человек попросту не может существовать.

— Что же?

— Надежду! А те, кому была необходима еще и вера, обрели ее чуть раньше. Сегодня воистину удивительная ночь, ночь радости, — профессор искренне смеется.

— Чего радоваться-то, — глядя себе под ноги, ворчит Хал. — Я этого майора помню. В ментовке работал, у нас, в Советском районе. Он тогда капитаном был. Оборотень в погонах, блин.

Аркадий Иванович переглядывается с Ником, сердито трясет бородкой.

— Молодой человек, мне кажется, вы зря проецируете свое восприятие данного человека на сегодняшний день. Все изменилось — и мир вокруг, и люди внутри его.

— Крысу фиг изменишь, — совсем тихо говорит Хал и отходит в сторону.

— Я с мужиками пойду, рыбу помогу нести. — Ник хочет шагнуть вниз, переступив через ряд кресел, но татарин неожиданно вцепляется в него, словно клещ.

— Стой, не ходи!

— Да ты чего? — удивляется Ник.

— Ты чё, на самом деле не въехал? — горячо шепчет ему в ухо Хал. — Это же разводка, базар-вокзал! Крышевать они нас будут, продукты забирать! И девок, понял? И Рината с Коростылевым они сами замочили, зуб даю!

— Да ну-у… — недоверчиво тянет Ник, но на всякий случай оглядывается на Эн, стоящую в сторонке. Слова Хала о девках заставляют его насторожиться.

На арене тем временем Семен и десяток мужиков поздоровее, которых отобрал сам Асланов, взваливают на плечи мешки с рыбой. Женщины, вызвавшиеся помочь в наведении порядка на базе военных, беззаботно болтают с солдатами.

— Ну, спасибо вам, товарищи! — Асланов поднимает руку в прощальном жесте. — Выручили.

— Прими благословение, сын мой! — басит Монах, приближаясь к нему.

— Спасибо, батюшка, в другой раз — время не ждет, — отказывается майор. — Через пару дней зайду, договоримся, чтобы службу у нас провести, по всем правилам. А сейчас — спешим мы. Всех благ, товарищи и господа, всех благ!

Утро в общине выдается ранним. Солдаты вперемешку с общинниками тянутся к выходу из Цирка. Бабай, усевшись на ящик возле костра, назначает людей в рыболовецкие бригады. Анна Петровна отправляет детей и женщин обратно в зрительские ряды досыпать, но никто не идет. Община, взбаламученная появлением военных, никак не хочет успокаиваться. Люди действительно получили надежду, у них пропало тоскливое ощущение одиночества. Все понимают: отныне они — не просто несчастные робинзоны, пытающиеся выжить в мертвом городе, у них появились надежные защитники, способные разобраться с любым врагом.

Правда, до сегодняшней ночи ни о каких врагах никто и слыхом не слыхивал, но это никого, кроме Хала, не настораживает.

— Айда, проследим по-тихому, — предлагает он Нику, воспользовавшись тем, что профессор спустился вниз, к Бабаю.

— Я с вами! — Эн встает рядом.

— Нет, — твердо говорит Ник. — Ты останешься. И не возражать.

Когда Ник вот так говорит: «Не возражать!», когда он «включает тренера», я его не-на-ви-жу! Что я, маленькая? Сама не знаю, что мне делать? А может, мне в Цирке одной страшно оставаться? Монах этот безумный, жуткий, с его молитвами. Мародеры какие-то. Жена Рината воет, как волчица. А ведь и ее мужа, и Коростылева убили совсем рядом с нами. А если бы эти мародеры в Цирк ворвались? Ужас просто…