Анархия в Сибири [сборник статей] - страница 5

В 1760 году группа каторжных направилась в деревню Шадрин, чтобы «убить до смерти» иркутского крестьянина Мелентьева, у которого, по их сведениям, «имелось денег сот с пять». Вел отряд Василий Мурзинцев, «битый кнутом за многие его побеги, воровство и смертоубийство».

Знаменитый разбойник Афанасий Селезнев много раз бежал из Кузнецкой тюрьмы, вместе с братьями ушел на реку Бахтарма, чтобы «жить свободно». Ему оказывали поддержку не только многочисленные родственники, но и все население округи. Еще при жизни он стал легендой. На Алтае память об Афанасии Селезневе сохранялась в течение двух столетий.

Сибирские разбойники нередко вели себя как Робин Гуды. В 1771 году «беглые воры и злодеи» Петр Бочаров и Егор Алымов на Красноярской дороге «грабили иркуц-ких купцов, а деньги и товар раздавали живущим по той дороге заводским крестьянам». Летом 1798 года партия беглых во главе со Степаном Тюленевым ограбила дворы богатых крестьян, а также скупщика Захарова, у которого было отнято имущества на сумму 2400 рублей.

Беглецы-бунтари

В 1774 году в Змеиногорскую тюрьму были привезены сподвижники Пугачева: «полковники» Тюрин и Филин-ков, «атаман» Лошкарев, «есаул» Григорьев, Никитин, Андреев и другие. Они замыслили побег. В заговоре приняли участие 28 человек: к пугачевцам примкнули горнорабочие и каторжные. Михаил Андреев мечтал уйти в киргизские степи, собрать войско, вернуться на Колы-вано-Воскресенские заводы, «разграбя ружья, артиллерию, разбить Змеиногорскую крепость, начальство перевешать», рабочих увести с собой. Несмотря на помощь местных мастеровых, побег 15 сентября 1775 года окончился провалом.

Бывший участник пугачевского движения, ялуторовский крестьянин Петр Хрипунов в 1783-1786 годах объявил себя либо императором Петром III, либо Пугачевым и «ходил в каменные горы к живущим в лесах беглым людям для разглашения, что государь Петр Федорович жив». Он распространял слухи, что в степи около Барнаула, верстах в ста от озер Чаковских, а от озера Карасук в 25 верстах стоит лагерем великая команда, при коей и государь Петр Федорович». Хрипунов агитировал крестьян «сделать кампанию», набрать около 500 мастеровых и беглых, выручить сидевших в Змеиногорской тюрьме «по пугачевскому делу шесть человек», которые могли в задуманном деле стать «великими помощниками». Пойманный в 1786 году Петр Хрипунов сказал на допросе, что в Алтайских горах у него имеется огромное войско из беглых людей. Судьи не нашли ничего лучшего, как объявить «разгласителя» умалишенным.

Это уже «разбойничество» особого рода. Групповой побег и самозванство ради нового восстания не на шутку перепугали горное начальство. Было спешно приказано «казаков привести в готовность, батальон с артиллериею освидетельствовать и содержать в исправности», а донесения об этих событиях отправили в Петербург.

Освобождение крестьян, возвещенное манифестом 19 февраля 1861 года, касалось лишь одной тысячной населения Сибири, так как крепостного права в тех масштабах и формах, в каких оно было в России, в Сибири не существовало. Закрепощенными людьми здесь являлись горнозаводские рабочие и крестьяне, приписанные к казенным горным разработкам. Такие заводы имелись в Нерчинском уезде, в Прибайкалье же не было ни одного. Поэтому событие, давшее императору Александру II прозвище «Освободитель» в Сибири прошло незамеченным.

Работорговля по-сибирски

По десятой народной переписи, проведенной незадолго до 1861 года, во всей огромной Сибири насчитывалось всего 36 помещиков, владевших имениями, и 70 дворян, у которых были дворовые люди. Общее число крепостных не превышало 3701 человека мужского и женского пола, из которых было до 900 дворовых. На долю Восточной Сибири приходилось лишь два помещика с имениями и девять дворян, крепостных же было 297 человек. Сибирские помещики жили только в двух имениях, остальными управляли старосты, которые иногда даже не знали о местоположении своих господ.

Отношения между крестьянами и помещиками были иными, чем в остальной части России. Там землепашец находился в полной зависимости от барина, а у нас при обилии свободной земли мужики всегда были готовы покинуть помещичью землю и переселиться куда душа пожелает. В некоторых имениях крестьяне, пользуясь отсутствием помещиков, даже не отбывали в их пользу повинностей.