Анархо - страница 9

Он легко и пружинисто поднялся, полез в карман.

— Темно, хоть глаз коли… — ковыряясь в портмоне, пожаловался он и проскользил под стекающий с уличного фонаря ленивый свет.

На лица местных выползли хищные ухмылки — индикатор того, что садистское естество начинает поглощать чужое унижение, трепеща от тонкого, уловимого далеко не всеми, наслаждения. Взгляды присосались к напоказ уничижающейся фигуре. Барбер словно стал ниже ростом и тщедушнее. Широкие плечи изогнулись бракованным коромыслом, на мощной спине выросла кочка пробивающегося верблюжьего горбика, брови выстроились жалобным домиком, а пальцы, казалось, и впрямь дрожат, от чего не могут щедро извлечь купюры, в обмен на снисходительную пощаду.

Как только внимание всех пришельцев приковал к себе импровизированный театр одного актёра, «Анархо» скинуло прокисшую страхом шкуру добычи, и раскрыло миру истинную сущность хищника. Две бутылки, практически одновременно, врезались в опрометчиво подставленные затылки. Уже через секунду ощерившиеся смертоносным цветком горлышки вгрызлись в замешкавшуюся в секундном ступоре плоть тех, кому не посчастливилось находиться ближе всего.

В это же мгновение жилистые руки Бэкхема обвили шею самого рослого противника. Сомкнулись в живой и почти нерушимый замок, безжалостно передавливая сонную артерию. Барбер же швырнул кошелёк в перекошенное лицо кривоносого, молниеносно посылая вслед пружинистое, но крепкое тело. Колено влетело в солнечное сплетение, кулаки принялись за работу ещё в полёте, но уже через миг нещадно вбивали чужую голову в асфальт.

Спустя всего несколько мгновений сначала схватки, численное преимущество уже было на стороне гостей города. Двое лежали без сознания с инеем мелкого стекла в волосах, двое ревели белугами, пытаясь корявыми пальцами удержать кровь от побега из вспоротых животов. Ещё один валялся с бурым месивом вместо лица, а Бэкхем, на удивление заботливо, укладывал придушенного здоровяка под разлапистый куст. Оставшаяся парочка казалась ошарашенной до полного ступора. Парни успели лишь попытаться помочь своим товарищам, но сразу же отпрыгнули в сторону, увидев окровавленное стекло «розочек».

Местные фанаты стояли и затравленно озирались по сторонам. Было понятно, что в их сердцах противоборствуют, но никак не могут выявить победителя, слишком разные чувства. Страх, обида, унижение, долг перед товарищами… Парням явно хотелось хлёстко «вдарить по тапкам», но привязь оставшейся чести никак не отпускала.

— Что, — поднялся с бездвижного тела Барбер, — драпанёте или не оставите друзей? А, сучата?

— Сначала на «мячике» трахнули вас, а теперь и здесь, — злорадствовал Лидс, протирая бутылочное горлышко рукавом, стараясь уничтожить отпечатки пальцев. — Не надоело булки раздвигать?

— А может, им нравится? — ехидно предположил Бэкхем. — Может они, это… — пытаясь подобрать выражение, щелкал он пальцами. — Садомазохисты, в общем.

— Или просто пидоры, — добавил свои три копейки Шарик. — «Розы» снимайте.

Сломленные фэны уныло протянули черно-красный шарфы.

— Кому нужно? — поинтересовался здоровяк у товарищей.

— Разве что, зад подтереть, — хмыкнул Барбер.

— Хорошо, — кивнул Шарик. — Тогда я один себе в коллекцию, как трофей возьму. А второй, — бросил он шарф под ноги бывшим владельцам, — жгите! Сожжёте — мы уйдем, и можете скорую этим придуркам вызвать, — кивнул он на поверженных оппонентов. — А если нет, самих сейчас рядышком положим!

«Анархо» с четырнадцатилетним прицепом снова рысью петляла по подворотням. Адреналин ещё не до конца выветрился из крови и товарищи то и дело перебрасывались горячими воспоминаниями о деталях личной победы. Лишь Лёня до сих пор находился в шоке от того, что ещё двадцать минут назад творилось на расстоянии вытянутой руки. Стекло разбивалось о головы и резало кожу, крепкие кулаки уродовали лица, руки беспощадным удавом отбирали кислород… И всё цинично, буднично… Словно это была не яростная драка, а обыденное дело, вроде стирки или мытья посуды.

Остаток ночи они провели в уютной беседке закрывшегося на ночь кафе. Бэкхем и Шарик, провалились в сон сразу же, как развалились на скамейке, словно поломанные куклы, свесит головы меж коленей. Лёня, несмотря на обилие впечатлений, тоже уснул, но лишь под самое утро. Барбер, то дремал, то просыпался, выкуривал сигарету и снова кимарил. Лишь же Лидс никак не мог позволить себе расслабиться.