Анатомия игры - страница 39

Смотрите, особенно интересно, что в состоянии шока наблюдается полная безучастность к окружающему, но сознание сохранено. То есть человек в обморок не падает, сидит на стуле или стоит, все выглядит так, что человек просто слушает кого-то внимательно, просто немного побледнел. При этом человек в состоянии шока не может действовать, он безучастен. Его фактически нет, хотя он и сидит на стуле.

В состоянии шока, когда мысли сбивчивые, когда наступает двигательное и речевое возбуждение, когда вслед за этим возникает апатия, безучастность, очень легко совершить ошибку, сказать что-либо глупое, сделать какой-то неблаговидный поступок, даже подлость. После того, как шок прошел, люди приходят в себя и начинают анализировать произошедшее. Чаще всего им становится стыдно за свои слова и действия.

Моя подруга буквально сегодня рассказала мне давнюю историю, как на собрании рабочего коллектива одна сотрудница вскочила и начала громко оскорблять другую сотрудницу, близкую моей подруги. Нападающая кричала так громко и произносила такие мерзкие слова, что все буквально впали в состояние шока. Никто не поднялся и не остановил ее. Моя подруга до сих пор стыдится того, что она в числе прочих не встала и не остановила хулиганку. После этого собрания отношения моей подруги и ее приятельницы резко расстроились.

Что тут можно сказать? Когда кто-то рядом с вами начинает громко кричать, употребляя нецензурную брань, очень трудно не испытать шок. А в состоянии шока мы имеем безучастность, сбивчивость мысли, двигательное и речевое торможение или возбуждение, что суть одно и то же в смысле эффективности. Мы не можем остановить зло потому, что зло нас ШОКИРУЕТ.

Я помню, как лет 20 назад в молодежной среде было модно употреблять слово «шокирует» направо и налево в любом значении. Если девушка говорила, что парень ее шокирует, это могло означать, что она влюблена или восхищена или возбуждена или разочарована или все что угодно…

На самом деле «шокирует» означает – повергает в ступор, затормаживает мышление, вызывает состояние отрешенности, выбивает из реальности, заставляет отсутствовать, отупляет.

Итак, нас шокирует зло, мы не можем адекватно реагировать на зло, мы совершаем поведенческие ошибки, за которые нам потом стыдно. При следующем столкновении со злом мы снова испытываем шок, но на этот раз свежий шок усиливается тем, что ложится на старый шок, на тот, что уже испытан нами ранее. Получается, что в момент более позднего шока мы невольно вспоминаем предыдущий шок и переживаем их оба. Тут же включается чувство стыда, нам становится неловко за того человека, который стыд вызвал, и за нас самих одновременно. Стыд заставляет нас отворачиваться, убегать от источника стыда. И вот дело сделано – мы совершенно не можем смотреть на зло в любом его виде.

Вспомните, как мы говорим иногда – фу, она так плохо себя вела, что мне было за нее стыдно.

Этот механизм включается, если мы сами когда-то вели себя подобным образом, или можем повести, или мы были вблизи от кого-то, кто вел себя так – а мы не смогли его остановить.

Смотреть на зло – особенная способность. Любой человек ищет добра, красоты, любви, эстетики и гармонии, все мы любим прекрасное, все мы стремимся в возвышенному и мечтаем о светлом и чистом. С той же силой мы убегаем от уродства, безобразия, обид и скандалов, от несправедливости и зла.

Но в этой вселенной невозможно бесконечно надувать шарик и бесконечно вычерпывать воду из ведра. Шарик лопнет, а вода закончится.

Невозможно стремиться к чему-либо и убегать от чего-либо бесконечно. Притяжение, равновесие, закон сообщающихся сосудов, Броуновское движение, теория больших чисел и теория вероятности – все это отбросит нас на какое-то среднее положение, на позицию между тем и этим, между добром и злом. Чем больше мы поднимаем уровень воды в левом сосуде, тем сильнее будет гидродинамический удар по правому, когда вода захочет уравновеситься.

Чем сильнее мы убегаем от чего-то, тем сильнее нас отбросит и приблизит к этому чему-то. Чтобы управлять своей жизнью, надо не нарушать равновесие, а использовать его.