Анатомия книжной реальности - страница 13

И все-таки стоит еще уточнить, что же будет считаться информативностью в противовес содержательности и самоценности текста. Под информативностью текста я буду понимать всё, что обеспечивает фактологичность повествования, то есть то, что дает факты и логически связывает их воедино; информативность-фактологичность обеспечивает логическую последовательность – это своего рода раствор, сцепляющий все кирпичики литературного здания и заполняющий все пустоты. С фактической стороной, я думаю, всё ясно. Герой едет по мостовой, она плоховата, писатель отмечает – «мостовая везде была плоховата» – тем самым он указывает на повествовательный факт, информирует нас. С логической последовательностью всё тоже ясно. Если герой направляется из пункта A в пункт B, необходимо это отметить, иначе его появление в пункте B будет непонятным. Если герой в депрессии, то скорее всего мы найдем причины, поясняющие это его состояние. В общем, последовательность-цельность текста всегда связана с «если… то». И если уж Чичикову необходимо встретиться с помещиками, раз у него есть до них определенное дело, то вполне естественно, что он расспрашивает об интересующих его помещиках. Ему не обойтись без этой информации, и тексту тоже не обойтись без этой связующей повествование нити. Информативность, конечно, важна, но для того, чтобы сделать произведение цельно-информативным, не нужно обладать серьезным талантом. Не нужно, например, большого таланта, чтобы назвать высокого человека высоким, а курносого курносым. Вместе с тем, если человек высок, то скорее всего надо упомянуть, что он высок. Однако даже в такой мелочи большой писатель скорее всего постарается выйти за пределы чистой информативности и описать эту высоту каким-то особым образом. Вспомним отрывок из «Бесов» – о высоком росте Маврикия Николаевича:

«– Вы, пожалуйста, извините меня, – ответила она скороговоркой, – вы… вы, конечно, видели Маврикия Николаевича… Боже, как вы непозволительно высоки ростом, Маврикий Николаевич!

И опять смех. Маврикий Николаевич был роста высокого, но вовсе не так уж непозволительно». (Ф. М. Достоевский. «Бесы». Часть 1. гл. 5. VII.).

Это вот – «художественный» рост, в противовес или в дополнение к фактическому. Что касается логической связности и обеспечения цельности повествования, то, конечно, я не буду возводить в закон необходимость для писателя выстраивать повествование четко-логично – «из пункта A в пункт B» – но я думаю, всякий согласится, что определенная связность в тексте всегда должна присутствовать. Всякий текст представляет собой некое единство, и единство это обеспечивается как раз через связность различных частей текста. Да, всё это более-менее очевидно, но я думаю, всё же не мешает всё это проговорить.

Проговорив, идем дальше. А дальше следует описание города, которое я до определенного момента пропускаю, но потом отмечаю:

«Мостовая везде была плоховата. Он заглянул и в городской сад, который состоял из тоненьких дерев, дурно принявшихся, с подпоркой внизу, в виде треугольников, очень красиво выкрашенных зеленою масляною краскою. Впрочем, хотя эти деревца были не выше тростника, о них было сказано в газетах при описании иллюминации, что «город наш украсился, благодаря попечению гражданского правителя, садом, состоящим из тенистых, широковетвистых дерев, дающих прохладу в знойный день», и что при этом «было очень умилительно глядеть, как сердца граждан трепетали в избытке благодарности и струили потоки слез в знак признательности к господину градоначальнику». (Н. В. Гоголь. «Мертвые души». Т.1. Гл. 1).

Этот отрывок «остается». Аргументация же такая: Гоголь – блестящий мастер в изображении чиновничества и всякой «деятельности» чиновничества, и здесь мы сталкиваемся с первой иллюстрацией этого аспекта мастерства большого Мастера. Вся же наша российская чиновничья бестолковость и общая бесхозяйственность так наглядна и сегодня, что читаешь будто бы прямо о сводках с фронта самых что ни на есть «настоящих» событий. Увы, но это так. Во всем, что касается чиновничества, Гоголь не просто актуален, он не просто жив, он… тут я забегу по тексту много вперед и припомню другой отрывок, касающийся уже деятельности самого Чичикова, в ту пору, когда он и сам был чиновником: