Ангел-хранитель - страница 7

соблаговолят, прервав беседу, приступить к исполнению своих непосредственных обязанностей?

— Это был сарказм? — дослушав, уточнил Гарри. Тристан молча закатил глаза, и оба самозваных официанта послушно поплелись в банкетный зал.

Первые десять минут Тристан внимательно наблюдал за работой других, пытаясь запомнить, что нужно делать. Он знал, что девушкам и женщинам нравится его улыбка, поэтому использовал ее на полную катушку, особенно в тот щекотливый момент, когда икра вдруг вообразила себя живой рыбой и плюхнулась на колени пожилой дамы.

Обходя огромный банкетный зал, Тристан постоянно искал глазами Айви, и даже когда солидные пузатые мужчины, остановив его, принялись наполнять свои тарелки, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу и вертел головой. Двое гостей взяли у него с подноса бокалы и отошли, недовольно бурча себе под нос, но Тристан этого даже не заметил. Он думал только об Айви.

Что он ей скажет, если они столкнутся лицом к лицу? «Возьмите крабовых шариков»? Или лучше так: «Могу я предложить вам le bailee de crabbe?

Да, так он точно произведет на нее впечатление!

Господи, в кого он превратился? С какой стати он, Тристан Каррутерс, портреты которого висят в шкафчиках у сотен девчонок (хорошо, пусть это преувеличение, но все-таки очень небольшое), должен производить впечатление на девушку, которая, насколько ему известно, совершенно не стремится украсить своим лицом ни его шкафчик, ни чей-либо еще?

Тристан обратил на Айви внимание в первый же день, когда она появилась в Стоунхилл. Но не только ее необычная красота, пышная копна вьющихся золотистых волос и сине-зеленые глаза заставили его забыть обо всем, кроме желания смотреть на нее, касаться ее. Прежде всего его поразила ее абсолютная свобода от всего, что интересовало большинство знакомых ему людей. Ему нравилось, что когда Айви с кем-то разговаривала, она внимательно смотрела на своего собеседника, а не шарила глазами по толпе, выискивая кого-нибудь еще; ему нравилось то, как она одевалась и как полностью растворялась в пении. Однажды Тристан, словно зачарованный, несколько минут стоял в дверях музыкального класса, не сводя с нее глаз. Разумеется, она его даже не заметила.

Тристан сомневался, что она вообще догадывается о его существовании. Возможно, затея с обслуживанием свадьбы была не лучшим способом обратить на себя ее внимание.

Тристан с тоской посмотрел на жирный крабовый шарик, закатившийся между двумя высокими каблуками-шпильками, и всерьез усомнился в правильности своего решения.

В следующий миг он увидел ее. Она была вся в розовом — розовом-прерозовом. Ярды блестящей ядовито-розовой материи спадали с ее плеч и колыхались вокруг талии: должно быть, юбка у нее держалась на обруче.

Гарри как раз проходил мимо с подносом. Тристан повернулся так быстро, что они столкнулись локтями. Восемь бокалов задрожали на тонких ножках, расплескав по подносу рубиновое вино.

— Вот это платьице, — скривившись, шепнул Гарри.

Тристан пожал плечами. Он и сам видел, что платье просто ужасное, но какое это имело значение?

— Когда-нибудь она его снимет, — резонно ответил он.

— А ты самонадеян, приятель, — хохотнул Гарри.

— Я не это имел в виду! Просто я…

— Помпиду, — шепнул Гарри, и друзья поспешно разошлись в разные стороны. Однако распорядитель все-таки поймал Тристана и погнал его на кухню.

Когда Тристан снова появился в зале, в руках у него был поднос с плоской кучкой овощей и самым мелким соусником, из которого ничего не могло пролиться даже при землетрясении. Он заметил, что часть гостей уже узнает его и старается поскорее отойти при его приближении. Что ж, это было к лучшему. Теперь Тристан мог просто ходить кругами со своим подносом, не обращая внимания на гостей, и искать ее.

— Зд-дорово, п-пловец. П-п-п-плов-вец.

Это был кто-то из школы, кажется, один из дружков Грегори. Тристан никогда не любил парней и девчонок из кружка Грегори. Все они были богаты и страшно этим гордились. Они то и дело затевали какие-то глупости и находились в вечном поиске острых ощущений.

— Оглох, п-плов-вец? — снова крикнул парень.