Ангел из пробирки - страница 42

Разгадка была близкой и простой, а она вела себя не как учёный, а как тупая клуша. Отворачивалась, закрывала глаза и искала другое объяснение, не такое ранящее.

Гелена до сих пор любила своего мужа, любила по-настоящему и верила, что отдала сердце гениальному учёному и хорошему человеку. А теперь получалось, что учёный-то он был ещё более гениальный, чем она думала, а вот человек… Придумать такой жестокий, аморальный проект, как выращивание детей на органы, могло только чудовище.

Выходит, она любила чудовище? Морального урода?

Верить в это не хотелось, но другого объяснения пока не было.

Гелена поднялась и уже совсем было собралась ринуться в кабинет, чтобы включить одиноко стоявшую там старенькую консоль Калле, но у неё внезапно закружилась голова и подкосились ноги.

Хорошо, что она находилась на веранде, где стоял удобный плетеный диванчик, на который она и рухнула без сил. Ариэль, который деликатно отошёл в сторону во время разговора хозяйки с сестрой и теперь разбирал улов, сидя на самом дальнем краю пирса, заметил, что что-то не так, бросил корзину и вскочил.

— Гелена, с вами всё в порядке? Помощь не нужна?

— Нет, всё нормально, я просто оступилась, — соврала женщина, с ужасом слыша, как хрипло и прерывисто звучит её голос.

Спазм голосовых связок на нервной почве. Такое с ней творилось только один раз: когда умер Калле. Тогда она трое суток не могла нормально говорить. Кажется, сегодня он для неё умер во второй раз. Если сейчас ей придётся объяснять Ариэлю, что с ней случилось…

К счастью, мальчик поверил объяснению и снова принялся перекладывать ракушки мидий из сетки в корзинку. Будет сегодня готовить пасту с морепродуктами, — пронеслась мысль в голове у Гелены и она будто со стороны подивилась: мир рухнул, а кого-то может волновать, что будет к обеду.

Прошло минут двадцать прежде чем Гелена нашла в себе силы подняться. Порадовавшись, что консоль стоит в кабинете, куда Ариэлю хода нет, она поплелась туда. Машинально подключила монитор, который давно уже отсоединила за ненадобностью, рухнула на кресло и включила агрегат.

Компьютер выдал установки и предложил ввести пароль.

Он был Гелене хорошо известен: её имя, затем дата их свадьбы и имя мужа, только всё в обратном порядке. Пискнув, комп выдал на рабочий стол несколько папок. Все их Гели отлично знала: фотографии, рабочие материалы по лаборатории на Гаспле, такие же материалы лаборатории на Терре-6, тексты статей, которые Карл писал для различных журналов, статьи, которые ему присылали на отзыв. Всё.

Глубже Гели никогда не лазила. Ей казалось, что там и быть ничего не могло. Сама она всё скидывала на рабочий стол и по умолчанию представляла себе, что Калле поступает также.

Ничего подобного. Проводник охотно раскрылся перед Гели и продемонстрировал такое разветвлённое нутро, что по сравнению с ним лабиринты древних пирамид показались бы детской забавой. Стало ясно: если Калле хранил здесь опасную для себя информацию, то он её хорошенько спрятал.

Пришлось идти наугад, просматривая директорию за директорией и открывая папку за папкой. Как очень быстро выяснилось, Карл Йенссон хранил всё, ничего не выбрасывая. Студенческие работы, материалы конференций, копии документов начиная от свидетельства о рождении, фотографии… На одной из них, относящейся к лаборатории на Терре-6, Гелена вдруг обратила внимание на стоящего рядом с Калле высокого, сухощавого чернокожего человека, которого она отлично знала. Доктор биологических наук Стив Маронго. Доктор Стив?

Тот ли это человек?

Она хотела уже вскочить, позвать Ариэля и задать вопрос, но не решилась. Рука не поднялась. Если это и есть доктор Стив, то остальные на базе — тоже сотрудники Калле. Придётся объяснять мальчику, откуда у неё это фото. Но рассказать Ариэлю, что причиной всех его страданий был её собственный муж, она была не готова. Хотя она ни о чём не знала и не догадывалась, но сейчас винила себя, что столько лет подряд пропускала на вид невинные замечания Калле мимо ушей. А ведь он намекал, да чуть не впрямую иногда говорил, что его мечта — создание людей нового качества, таких, которым можно было бы заменить любой орган, действительно любой, вплоть до головного мозга. А ещё лучше сделать таких, у которых бы утерянные части отрастали бы, но не как у ящерицы хвост, а как ветки у растений.