Ангел - страница 17

Тяжело вздохнув, Патрик снова открыл ноутбук. Заглядывая через плечо, Сюзанна смотрела, как он ищет номер главного редактора газеты Уэйкфилд. Патрик набрал номер и после нескольких гудков, произнес, - Патрик Томпсон от Ивнинг Сан, - произнес он, Сюзанна была впечатлена тем, что он использовал свое настоящее имя и газету. - Я хотел бы спросить об инциденте, который произошел в церкви Пресвятого Сердца несколько лет назад. Уверен, выпонимаете, что я имею в виду.

Сюзанна прикрыла рот рукой, чтобы заглушить смех. Ну и трепло же он. Она и Патрик не знали абсолютно ничего о том, что могло случиться в этой церкви за все время ее существования. Патрик улыбался, но затем улыбка стала исчезать с его лица, когда он слушал голос на другом конце.

- Два года назад, - повторил Патрик и написал что-то на блокноте рядом с коленом.

Девушка прочла эти слова, и кровь отхлынула от ее лица. Патрик повесил трубку и посмотрел на Сюзанну, та оторвала взгляд от страницы и перевела его на Патрика.

- Теперь ты знаешь, почему я это делаю, - сказала она, и Патрик кивнул. - Дело не только в Адаме. Больше нет.

Сюзанна снова посмотрела вниз на нацарапанные строчки.

«Микаэль Димир, четырнадцать лет, пытался покончить жизнь самоубийством в церкви Пресвятого Сердца. Единственный свидетель – Отец  Маркус Стернс»

Дождавшись наступления темноты, Нора отправилась в Пресвятое Сердце. Припарковав машину в тени густой рощи, что защищала дом священника со всех сторон, она прогуливающейся походкой, выбрав самый короткий путь, направилась прямиком к входной двери Сорена. Взглянув на деревья, Сатерлин улыбнулась. Она вспомнила, как однажды в пятницу тайком пробралась в дом священника, тогда ей было шестнадцать лет, она еще была Элеонор Шрайбер, а Норы Сатерлин не существовало и в помине. В тот день она пропустила школу по самой что ни на есть прекрасной причине: ей хотелось побыть на солнце. Тогда, у нее было предчувствие, что, если бы ей пришлось сидеть на уроке химии, то в конечном итоге она бы наглоталась ацетона в подсобке только ради того, чтобы сбежать. Прогуливаясь по тропинке между деревьями за церковью, девочка увидела Сорена во дворе дома. Никогда раньше она не видела его в другой одежде, кроме обычных церковных облачений, но в тот день на нем были джинсы и белая футболка. Даже в сутане было видно, что мужчина хорошо сложен, теперь же Нора могла рассмотреть его мускулистые руки, упругие бицепсы и сильную шею без белого воротничка. Руки Сорена были в грязи, когда он с впечатляющей силой выкапывал ямы и сажал трех-четырехфутовые саженцы в землю. В своей обычной одежде и солнцезащитных очках, в лучах апрельского солнца отражающихся от светлых волос, ее священник казался существом не божественной, а дьявольски порочной красоты. Внутренние мышцы бедра заныли только при виде него.

- Элеонор, ты должна быть в школе.

Он даже не оторвал взгляда от своей работы, присаживаясь на колени и укрывая корни саженца черной землей.

- Это был вопрос жизни и смерти. Если бы я осталась в школе, то пришлось бы убить себя.

- Так как самоубийство - это смертный грех, я прощаю тебе прогул. Но тебя не должно быть в доме священника.

Мужчина не казался сердитым или разочарованным, только удивленным ее поступком, впрочем, как обычно.

- Я за забором. Я даже не в доме, а просто рядом. А что вы делаете?

- Сажаю деревья.

- Это понятно, но зачем? Двух миллионов деревьев вокруг недостаточно?

- Не совсем. Из церкви все еще можно увидеть мой дом.

- Это что, плохо?

Сорен встал и подошел к забору. Нора вспомнила, как в тот момент забилось ее сердце. Он наверняка мог слышать стук через ее грудную клетку. Стоя лицом к лицу с девочкой, отделенный от нее только забором и четырнадцатилетней разницей в возрасте, Сорен снял очки и посмотрел ей в глаза.

- Я люблю уединение, - сказав это, мужчина заговорщицки улыбнулся.

- Пройдут годы, прежде чем вы его получите.

Сорен приподнял бровь, и Нора покраснела.

- Уединение, я имею в виду. Эти деревья будут расти вечность.

- Не эти. Адамово дерево, и вот эти виды ивы являются одними из самых быстрорастущих.