Ангел в форме (СИ) - страница 9

стр.

— Ну, я… не успеваю, - промямлила Тоня, вжав голову в плечи.

В старой школе на неё никогда вот так не кричали.

— Конечно же! - язвительно проговорил Габриель. – А взять и переписать у кого-то из одноклассников урок, разумеется, недостойно вашей персоны? Что здесь за ерунда, я спрашиваю? Я тут, значит, распинаюсь, чтобы вы постигли такую сложнейшую науку, как химия, а вы единорожков рисуете и феечек?

В классе засмеялись.

— А что, там, правда, единороги и феи? – поинтересовался Кирилл, вытягивая голову ещё сильнее, чем Вертяшкин.

— Правда, - кивнул Габриель и предъявил всем единорога, которого Тоня нарисовала вместо классной работы на прошлом уроке.

— Вообще-то больше на осла смахивает, - задумчиво склонил голову Эдик.

У Тони аж горло заболело от обиды. Она так старалась!

— А ещё тут строчки со стихотворениями… - произнёс химик презрительноо. - У нас химия, а не литература, вы, вообще, в курсе, Смирнягина? Это уже ни в какие рамки не лезет! А, ну-ка, давайте сюда дневник!

Тоне было так плохо, что она хотела провалиться сквозь землю. Все взгляды в классе были направлены на нее. И взгляды эти были либо насмешливыми, либо откровенно издевательскими. Единственный сочувствующий взгляд послан был Тоне Наташей Эклеровой, но та не могла ей помочь. Как сквозь строй, Тоня прошла за дневником.

— Единорожица, - тоненьким голосом протянул кто-то ей вслед.

А в глазах Алины Лембич плескалось откровенное торжество. Так же смотрели на Тоню и остальные «сливки» класса, и под этими взглядами она чувствовала себя голой.

— Штаныыыы, - протянула Лена Сотина, - Эти штаны… Даже моя бабушка таких парашютов не носит!

— Зато мой дедушка не отказался бы от такого пиджака, - ухмыльнулась ей в ответ Катя Ромашкина.

— А покраснела-то как! – почти в полный голос произнёс Димка Вертяшкин. – Ну, вылитый помидор!

— Ага, чем тебе не Меган Фокс? – заржал Кирилл.

Самое противное, что все эти грубые и обидные реплики Габриель наверняка слышал, однако и пальцев не пошевелил, чтобы все это пресечь. Так ужасно себя Тоня не чувствовала никогда. Но хуже этого, хуже всего на свете, было то, что Арсен Шаховский все-все видел и слышал. Она не могла даже посмотреть на него, боясь встретить такой же враждебный взгляд. Что он теперь подумает о ней? Что дурочка какая-то! Да ещё к тому же в бабушкиных штанах и дедушкином пиджаке.

Не выдержав, Тоня взглянула на Арсена.

У неё даже дыхание перехватило оттого, какой он красивый, и девочка, кажется, покраснела ещё больше, хотя куда уж больше. Сегодня на нём были чёрные брюки и синяя рубашка взаправку, в тон его потрясающим глазам. Арсен сидел, уткнувшись в учебник, и, казалось, к происходящему в классе был безучастен. Однако он поднял взгляд, и на секунду их глаза встретились. Тоню точно обухом по голове ударило. Как же прекрасны его глаза! Тоне так захотелось увидеть в них восхищение… А какое тут восхищение, с этой химией? Да пропади она пропадом вместе с Габриелем!

Так Тоня и заявила Наташе Эклеровой, когда они вместе брели по коридору из школьной столовой.

— Да уж, эта химия - вообще жесть, - согласилась с Тоней Эклерова, откусывая от пирожка с капустой.

По дороге им попалась Алина Лембич рядом с Игорем Улитиным, в окружении верных «сливок». Увидев их, Алина надула толстые щёки и изобразила тяжелую Танину походку, на что девчонки покатились со смеху. Улитин тоже угодливо заржал.

Они прошли мимо, обдав запахом духов. Наташа расстроено вцепилась в пирожок.

— Какая же она стерва! Бывают же такие! Гадкая, самовлюблённая, злобная стерва! И худая, - вздохнула Наташа.

Сегодня на ней были черные джинсы в обтяжку и черная полупрозрачная кофта. Черные волосы были собраны в извечные хвостики, а густо подведённые чёрным глаза терялись в складках щёк. Толстые пальцы в серебряных перстнях сжимали следующий пирожок.

— Да уж, - отозвалась Тоня. - Только вот зачем ей это надо? Смысл так издеваться над другими людьми?

— Весело ей, вот что. Кому бы не хотелось почувствовать себя королевой, окруженной кучей придворных, - зло произнесла Наташа. – И Игорь в числе её свиты… Ненавижу! Гадина!