Английские бунтари - страница 10

Вилланы были не рабами, подобно американским неграм в XIX веке[6], а крепостными: они не являлись собственностью хозяина, их нельзя было покупать или продавать. Однако они были полностью привязаны к манору, составляя его неотъемлемую часть, подобно амбарам, конюшням, мельницам, жерновам и т. д., иначе говоря, представляли собой «средства производства».

За пашней простиралась невозделываемая «общая земля» — там вилланы пасли свой скот, домашнюю птицу и прочую живность. За пользование «общей» землей и лесными угодьями они должны были выплачивать господину определенную ренту, которая устанавливалась исходя из традиции каждого отдельного манора. Чаще всего рента выплачивалась в виде барщины, т. е. принудительной отработки в течение двух-трех дней в неделю на господских полях, лугах, ферме и т. п. Причем во время стихийных бедствий — бури в период жатвы, пожара, наводнения и пр. — работа на господина считалась самым важным делом и выполнялась в первую очередь. На вилланов также возлагались и другие повинности, например такие, как ремонт дорог и строений, извоз и т. д. Им запрещалось самим молоть зерно, поскольку существовала мельница господина, хотя в таком случае им приходилось платить; им не разрешалось самим печь хлеб — выпечка хлеба, естественно за плату, производилась только в пекарне господина и т. д.

Но этим список «повинностей» далеко не исчерпывался: например, выдавая дочь замуж, виллан должен был уплатить господину установленный «выкуп». Если же при этом она не была девственницей, то платить приходилось, кроме того, и за «утрату целомудрия» (девственность дочерей вилланов не считалась их собственностью; она принадлежала манору, а вместе с ним — господину). Когда виллан умирал, его наследник сначала выплачивал господину «компенсацию» скотом или ценным имуществом, а затем — «налог на право наследования». Существовало также множество других повинностей и поборов, количество и формы которых варьировались от манора к манору в зависимости от «установившейся традиции».

За любую провинность виллана ждал суд господина, на котором либо тот сам, либо его доверенное лицо одновременно выступал и как судья, и как обвинитель; единственной защитой «подсудимого» нередко становился «обычай манора», против которого не мог возразить даже сам господин.

Характерной чертой основной ячейки общества тех времен — манора — был практически полностью натуральный способ ведения хозяйства. В маноре стригли собственных овец, ткали собственную пряжу и шили всю необходимую одежду. Товаров извне поступало крайне мало — соль, железо, вот, пожалуй, и все. Личные потребности вилланов были поистине ничтожны и заключались в основном в том, чтобы не замерзнуть, прокормить себя и семью. Деньги не играли сколь-либо заметной роли в жизни деревни, ибо небольшие суммы, требовавшиеся для уплаты налогов и повинностей, всегда можно было выручить продажей излишков сельскохозяйственной продукции горожанам или купцам. Денежными заработками или коммерцией жила весьма незначительная часть населения, в основном — ремесленники, мастеровые, торговцы или доверенные лица и слуги состоятельных людей.

Заметную роль в феодальной экономике играли города, жители которых за долгие годы со времен ранних поселений деньгами и услугами (предназначенными чаще всего королю) сумели «откупиться» от тяжкого бремени множества различных ограничений. Свободы эти даровались в виде хартий и заключались в предоставлении горожанам особых прав и привилегий, а также в освобождении их от определенных налогов и повинностей. Примечательно, что этому процессу сопутствовал существенный рост системы городского самоуправления. Так обладавшие хартиями города постепенно превращались в своеобразные островки свободы среди безбрежного моря феодального бесправия, в небольшие центры, где низкосословная молодежь имела возможность научиться ремеслу, приобрести необходимый опыт и открыть свое дело. Пользуясь собственным материалом и инструментом, ремесленники весь доход от продажи готовой продукции присваивали себе и не зависели ни от какого господина, за исключением, конечно, мэра города и соответствующей профессиональной гильдии; они никому ничего не были должны и в любое время могли отправиться куда им заблагорассудится. Именно их свободный, приносящий удовлетворение образ жизни и оставил нам романтическое воспоминание о «доброй, старой Англии».