Английские эротические новеллы - страница 28

На портрете дедушка Максимилиан довольно улыбался.

Мартин приехал год спустя, уставший и постаревший. После подлой измены сюзерена, лорда Оливера Хаксли душа вассала закоченела, как у покойника, успевшего раскаяться и принять причастие. «Все, отвоевался! Ни одна сила не заставит меня покинуть замок!» — решил он.

Эллин первая увидела мужа во время прогулки по стене замка. Она схватила плащ и выбежала во двор навстречу. Встречавшие хозяина домочадцы молча расступились перед госпожой, а Мартин, сойдя с коня, поцеловал ей руку, а потом губы.

— Слава Богу! Мы не зря молились с утра до вечера! — Эллин была рада увидеть мужа целым и невредимым, но сразу поняла: что-то случилось страшное и непоправимое. Прикосновение губ рыцаря было холодно-вежливым, и ее радость сменилась испугом.

— Что-то не так? — Эллин пробрала дрожь, но не от холодного ветра, трепавшего ее плащ, а от дурного предчувствия. — Что случилось? Ты не ранен?

— Fortune de la guerre![23] Много чего случилось, дорогая, но позволь мне войти. Теперь, слава Богу, спешить больше не надо. Отвоевался! Мой сюзерен, лорд Оливер Хаксли, нас предал накануне решающего сражения! Где старые добрые понятия о рыцарской чести? Ему в обмен за измену обещано местечко поближе к трону короля, а я… Я вернулся навсегда.

— Совсем?! — Эллин не могла поверить своему счастью. — Мы так по тебе соскучились!

Как и каждая женщина, она хотела, чтобы муж сидел дома, занимался семьей и детьми. Но холодность мужа не на шутку испугала ее.

«Похоже, война убила в нем любовь, — подумала Эллин, увидев, что глаза мужа устремлены мимо нее. — Если я не отогрею его сердце, все пропало! От былой страсти, казалось, не осталось и следа. Ничего, рыжая Алисин мне поможет! А не поможет — выгоню!»

— Пойдем, осмотрим наш замок! — Он подставил ей руку, так как джентльмен предлагает руку знакомой даме. — Проверю, как ты занималась хозяйством!

Призрак дедушки Максимилиана перестал появляться! — Пыталась развеселить мужа Эллин. — Говорит, что не выносит детских криков.

— Призрак меня мало волнует. Он никого не предавал и умер как настоящий мужчина. А я вернулся совсем, без трофеев и без победы, которую украл у нас Оливер Хаксли! — Кулаки рыцаря непроизвольно сжались. — Хватит! Повешу меч в кладовую, если, конечно, не придется отражать нападения на наши владения. Это я еще смогу сделать. А так все! Хватит! Отслужил! Кстати, а где Алисин?

— Ты сейчас все увидишь и все поймешь! — Эллин повела его в дальнюю комнату, где Алисин дремала над двумя детскими кроватками.

В замке ладятся дела,

Коль хозяйка родила.

Пусть малышка, пусть малыш,

Бога ты благодаришь. Бога ты благодаришь.

Вальтер Скотт.

— Сэр Мартин! — Алисин вскочила со стула, тут детки хором заплакали.

Настроения рыцарю малыши не прибавили: отцовским чувствам нужно время, чтобы появиться!

Со стены улыбался прадедушкин портрет. Осмотр замка продолжился в обеденной зале.

— Ah, mes belles![24] — Рыцарь взялся за третьего цыпленка. — Давненько я так сытно не ел!

Скромный обед удался на славу. Эль лился рекой, а жареные цыплята были чудо как хороши, но Мартин сидел за столом, чернее тучи.

Слуги, поняв, что господин не в настроении, старались не попадаться ему лишний раз на глаза.

— Да простит Господь нашего сэра Мартина! — Поварята на кухне чистили лук и обсуждали последние новости. — Что-то будет!

Солнце скатилось за горизонт, ударил вечерний колокол, и обитатели замка пошли спать.

Мартин сидел в корыте с горячей водой без улыбки смотрел на раздевающуюся жену.

«Неужели это те самые женщины, о которых я мечтал целый год? — думал он. — Ни следа былой страсти!»

— Как мы тебя долго ждали! — Эллин глубоко вдохнула и стала гладить низ живота Мартина более энергично, а потом решила поцеловать заслуженный меч господина.

Алисин помогала Мартину оттирать с господина походную грязь.

«Я могу даже утверждать, что такой лаской легко возбудить мужчину! — Эллин решила, что на этот раз ей должна принадлежать инициатива. — В конце концов, женщина я или не женщина?»

— Ты устал после похода, — супруга наклонилась и с легкой, почти дьявольской улыбкой погладила яички, — так предоставь инициативу нам, хорошо?