Английский сад. Книга 2. Тернистая дорога - страница 2

Неужели такая же участь ждет его сына? Выбрав крестных родителей Урсулу и Джейсона, Виктор решил назвать мальчика Робертом Томасом Маршалом, в честь первого сэра Хомса, его отца мануфактурщика и первого лорда Хомса. Скоропостижное крещение все приняли, ибо ребенок мог умереть в любую минуту. Все начало меняться после того, как ребенку дали имя, словно бы его стали оберегать его великие предки. С каждым днем ему становилось все лучше, и теперь оставалось только молиться о здоровье жены. Диана должна была выжить, его раненое сердце безумно жаждало этого. Кажется, он был готов к тому, чтобы ползать в ногах у Дианы. Если она его не простит, то вся его жизнь превратится в бессмысленное представление.

₪

От того что шторы были плотно в палате стало душно. Диана открыла глаза, когда рядом с ней никто не находился. Вся палата была завалена ее любимыми георгинами, откуда их столько в феврале. Она вдохнула их слабый аромат, вспоминая, как ей стало плохо дома, как Джордж звал на помощь, как кричал младенец. Что же произошло? Куда-то пропала слабость, а в теле появилась какая-то необъяснимая легкость. Диана оглянулась, ребенка нигде не было, и она уже стала беспокоиться, боясь, что он и не прожил и часа на этой земле. Кто-то тихо вошел к ней, это была миловидная молоденькая медсестра, она улыбнулась ей, выбегая из палаты. Через полчаса пришел Джейсон, на его светлом лице сияла улыбка, чувствовалось, как он изможден, наверняка после сложней операции. Он присел к ней на кровать, по-прежнему ничего не говоря, нежно прикоснулся к ее лицу.

- Теперь-то все хорошо, - прошептал он после долго молчания, - ничего не говори, мне нужно сообщить Виктору. Этот бедняга совсем без сна, скоро будет валиться от усталости.

- Где мой ребенок? – почти беззвучно спросила она.

- Все хорошо, поверь. Он выжил, неделю назад мы его крестили. Виктор назвал его Робертом Томасом Маршалом, и мы с Урсулой стали крестными, - Диана ощущала волнение Джейсона, она отвернула от него голову, избегая его испытывающего взгляда, - Прости его уже на конец.

После того, как Джейсон ушел, она ощутила внутреннею опустошенность. Она не хотела прощать Виктора, не хотела, чтобы ему стало легче, она понимала, что он страдает, что он мучается, но ее сердце жаждало мести. Ему должно быть также больно, как и было ей все эти месяцы. Сын… Мальчик, которого не должно было быть. Чтобы Виктор не говорил, чтобы он не думал, но в его разуме глубоко засела эта традиция. Роберт, зачем он ему? Он любил Джорджа, считал его своим наследником, но этот мальчик, что он с ним будет делать. Конечно, он врет ей, когда говорит, что неважно, сколько у них будет сыновей. Для него это было важно. О, мужчины! О, великие глупцы! О, гнусные вруны!

Он пришел на следующий день, заметно похудевший, с темными кругами под глазами, с проваленными щеками и со спутанными, давно не стрижеными волосами. Для храбрости он явно выпил пару рюмок коньяка, чтобы ее взгляд не казался давящим и испытывающим. Ей было противно и в тоже время жалко на него глядеть. Он явно терзается чувством вины. Ты добилась своего Диана, что же тебе еще надо? Может, тебе надо, чтобы он разорился из-за тебя или нашел себе другую более сговорчивую? Нет, но любовь… она почему-то стала стираться из ее памяти. Ее сердце уже не так гулко билось, сладко стуча при этом в ребра. Она не могла его больше любить, как прежде, не могла и не хотела. Все прошло, как легкий летний день, чью тишину нарушил дождь. Он сказал ей что-то, и покинул, она даже не посчитала нужным ответить ему хоть что-то.

Через неделю она уже находилась дома. Гарден-Дейлиас некогда ее любимый особняк ее не радовал. Ей было все равно, что многие вещи стоят не на своих местах, нет должной уборки или что готовить на ужин. Ей было наплевать, как будет выглядеть Виктор в глазах других, когда будет принимать своих гостей, они никогда уже не увидят тот блистательный дом. Чтобы не порождать слухи в обществе Диана осталась в доме, она собрала все свои вещи из хозяйской спальни, уходя в смежную с детской. Она не могла спать рядом с ним, уже не испытывала к нему никого желания. Все умерло в ее сердце, там ничего не осталось кроме горького раскаяния. Она сожалела, что много лет назад приехала из Парижа в Лондон, что поехала в тот вечер с ним к нему домой и стала его женой.