Английский юмор - страница 7
— Я думаю, у вас с Милли уже всё улажено, — сказала она.
— Не-ет… не совсем.
— Что с тобой, Тони? Почему так тихо говоришь?
— Да, видишь, у меня немножко… хрипота… Не-ет, не совсем…
— Но скоро дело поладите?
— Ну, как сказать… — Его взгляд остановился на её лице, а она пристально посмотрела на него. В душе он уже называл себя дураком, что вздумал бросить Ханну.
— Моя дорогая Ханна! — воскликнул он, беря её за руку, не будучи в состоянии удержаться и забывая о Милли, Юнити и обо всём на свете. — Говоришь, улажено? Да я совсем и не думаю улаживать с Милли!
— Что это? Послушай! — воскликнула вдруг Ханна.
— В чём дело? — говорит Тони, отпуская её руку.
— Мне послышался писк под этим брезентом. Ты, должно быть, везёшь хлеб и там мыши.
Она быстро подобрала повыше своё платье.
— Нет, нет, это ось скрипнула, — говорит Тони. — В сухую погоду это бывает.
— Может, и так… Ну, скажи мне по совести, Тони, неужто тебе больше нравится Милли, чем я? Хоть я немножко и задирала нос перед тобой, но, по правде сказать, ты мне очень нравишься. Я никогда бы тебе не отказала, если бы ты предложил мне… предложил мне…. сам знаешь что.
Тони был так польщён хорошим расположением к нему девушки, которая иногда относилась к нему свысока, что, бросив взгляд назад, сказал ей потихоньку:
— Я ещё не давал ей твёрдого слова и мне нетрудно будет от неё отделаться. Тогда я женюсь на тебе.
— Бросишь Милли и женишься на мне? Ах, как я рада! — воскликнула Ханна, хлопая в ладоши.
Только она сказала это, как под брезентом действительно раздался писк — громкий, сердитый, а за ним — протяжный стон, как будто надрывалось чьё-то сердце, и что-то там зашевелилось.
— Гляди, гляди, шевелится! — воскликнула Ханна, приподнимаясь.
— Говорю тебе, ничего там страшного нету, — успокаивает её Тони, а сам молится в душе, чтобы как-нибудь из этого дела выпутаться. — Я не хотел говорить тебе с самого начала, чтоб тебя не напугать. У меня там в мешке пара хорьков, которых я везу для охоты на кроликов, и вот они вздумали драться. Я не хочу, чтоб об этом знали, — меня тогда прозовут браконьером. Но ты нисколько не бойся: они не вылезут. Тебе совершенно нечего бояться. И… и… какая славная сегодня погодка, Ханна! Редко такая бывает в эту пору года. Пойдёшь на рынок в следующую субботу? Как поживает твоя тётушка?..
Тони, хорошо зная, что их слушает Милли, засыпал её вопросами, чтоб она больше не говорила о любви.
Но он всё ещё не мог придумать, как ему выйти из этого щекотливого положения, и беспокойно оглядывался вокруг, не подвернётся ли чего. Подъезжая к дому, он заметил невдалеке своего отца, работавшего в поле. Вот отец поднял руку; видно, он хочет что-то сказать Тони.
— Подержи-ка вожжи на минутку, Ханна, — сказал Тони с некоторым облегчением, — а я пойду узнаю, что моему старику надо.
Ханна взяла вожжи, а Тони быстро зашагал к отцу, радуясь, что можно немного передохнуть. Подойдя к отцу, он заметил, что тот сурово смотрит на него.
— Послушай, Тони, — начал старый мистер Кайтс, когда сын остановился перед ним, — это никуда не годится.
— Что такое, батюшка? — говорит Тони.
— А ты будто ничего не знаешь? Раз ты задумал жениться на Милли Ричардс, то женись — и кончено. И нечего разъезжать с девицей Джоливера, чтоб только люди глазели. Этого я не потерплю.
— Я только попросил её… то есть она попросила меня подвезти её домой.
— Она попросила? Видишь, если б это была Милли, тогда другое дело, но ехать вдвоём с Ханной Джоливер…
— Милли тоже там, батюшка.
— Милли? Где?
— Под брезентом, батюшка! Да. Видите, батюшка, я попал немножко впросак… И Юнити Сэллет там под брезентом — в другом конце телеги. Все три на телеге, и что мне с ними делать, хоть убейте меня — не знаю. Лучше всего, я думаю, сказать одной из них ясно и громко при других, что я женюсь на ней, и этим всё будет кончено. Конечно, остальные немножко поерепенятся, ну да не беда. И вот я хочу спросить вас, батюшка, на ком бы вы женились, если б были на моём месте?
— Которая из них не просила тебя, чтоб ты её подвёз?
— Сказать по правде, батюшка, — Милли, Я сам ей предложил. Но Милли…