Ангола в сердце моем - страница 3

Был только четкий инструктаж о том, что брать с собой. Особенно это касалось продовольственных товаров. Все советские советники и специалисты, и не только в Анголе, знали давно установленный закон, что те, кто прибывает вновь или из отпуска, должны привезти с собой черный хлеб, селедку и спиртное.

Нам с собой разрешали брать традиционный «представительский» набор: по две бутылки водки (я помню, что вывез, пять), две буханки черного хлеба, две банки селедки. Я еще взял около килограмма сала, какой же хохол без сала, лука и чеснока. Для меня, в эти последние дни, было проблемой найти учебник португальского языка и русско-португальский разговорник. Государство об этом не позаботилось и, наверное, решило не делать лишних затрат. Справиться со всеми проблемами мне помог мой друг и земляк (мы с ним родом из одного села) подполковник Юхименко Иван Иванович, который жил и служил в Москве. Как командир отдельного военно-строительного батальона у него был служебный «УАЗ» и он меня здорово выручал. Да и жил я у него. За все это, за важную для меня в те дни поддержку, я очень благодарен Ване и его жене Алле. Они, как и большинство москвичей, очень гостеприимны. К сожалению, Иван Иванович уже отошел в мир иной. Пусть земля тебе будет пухом, мой друг.

Для меня спецкомандировка была первой поездкой за границу, опыта не было никакого. Тем более, что о командировке в Анголу я узнал только за три дня до отъезда. Мои познания об этой стране были скудными, особенно о современной военно-политической обстановке и ограничивались статьей из Большой Советской Энциклопедии, школьным курсом географии и несколькими статьями из газет. Для меня с детства Африка была чем-то первобытным, жарким местом, куда Корней Чуковский заклинал не ходить гулять. Но нас направляли в Африку не гулять и не к теще на блины. Поэтому путь в Анголу был дорогой в неизведанное. На мой взгляд, в таком же состоянии находились и другие советники и специалисты. Но в «десятке» об этом беспокоились мало.

А начался этот путь с аэропорта «Шереметьево-2», где мы сели в АН-26 и через три часа полета совершили промежуточную посадку в аэропорту Будапешта, в котором из-за тумана нас продержали в закрытом помещении более десяти часов. Мы все это время находились в замкнутом пространстве, а граждане других стран могли перемещаться свободно. Для меня все это было странным и обидным за нас советских людей.

После Будапешта предстоял девятичасовой беспересадочный перелет над синими просторами Средиземного моря, африканского континента, поразившего меня желтыми огнями ночных городов и коричневым цветом территории большинства стран, над которыми мы пролетали, насколько их было можно рассмотреть в иллюминатор.

15 декабря 1982 г. самолет приземлился в аэропорту столицы Анголы — Луанде. Перелет прошел без каких-либо приключений и мы впервые ступили на ангольскую землю.

Первое впечатление — обшарпанное здание аэропорта, грязь, пытливые, но дружелюбные взгляды ангольцев и жара около +40 градусов по Цельсию. Мы выглядели совсем не по здешней погоде, в костюмах и при галстуках, с куртками или плащами в руках, ведь в день вылета в Москве было минус 15 градусов мороза. Работники аэропорта и местные жители по одежде определяли, что прибыла новая партия советских советников и специалистов.

Нас встретили представители Главного военного советника в Анголе и затем автобусом мы переехали в миссию, которая располагалась в живописном зеленом уголке ангольской столицы с видом на Антлантический океан. В миссии нас встретили очень радушно, все расспрашивали, кто откуда прибыл, искали земляков и было заметно, что они истосковались по Родине, ждали весточки от родных и близких.

Нас переодели в форму ангольской армии — очень удобный и легкий пятнистый камуфляж, который хорошо смотрится, легко стирается, и гладится и, в какой-то мере, защищает от жары. Погоны без знаков различия, все рядовые. Забрали все документы, оставив одно только имя. Так я стал «Асесоре советику Николай» — без каких-либо документов, подтверждающих гражданство, статус, воинское звание и должность. Это очень важный момент, которому мы не придавали значения. А ведь если задуматься, то мог бы человек без документов в форме солдата ФАПЛА считаться военнопленным, если бы он попал в руки унитовцев или юаровцев? Конечно же нет! Следовательно, он не попадал под юрисдикцию международной конвенции о военнопленных.