Аньгора, часть вторая - страница 3
– Я не про это – силком вытаскивать будем? Зная Орба – он будет сидеть на Тропе до упора. Уверен в этом.
– Как и я! – в голосе вернувшейся Баронессы звучала обреченная убежденность. – Пока кокон сам не выбросит его покрытую мхом тощую обезвоженную тушку – он из Вальдиры не вылезет. Подсказать способ его убедить?
– Не. – отмахнулся я. – К лохрам твой способ. Я парень простой и усталый. Сначала оповещение в личку – вырублю через три минуты кокон, если не вылезешь.
– Не подействует.
– А через три минуты вырублю. – продолжил я.
– Он же психанет! Я так раз сделала… – Баронессу передернуло почище моего. – Поверь – не стоит!
– Одно только выражение даже легкого недовольства на харьке любимого гостя – я занесу топор над его коконом. И воцарится мир и покой в квартире нашей…
– Страшный ты человек, Рос, – замотала головой Кирея.
– Просто усталый. До жути усталый… о…
Вы вошли на мирную цветущую поляну посмертных золотых лотосов.
Здесь безопасно.
– Бульк согласен на пятнадцать часов. – вспомнила ЧБ.
– Отлично. Осталось переговорить с воинами КМП.
– Чтобы не вздумали умотать на прогулку по памятным местам покинутой родины? Иначе ты занесешь топор над их любимым артефактом?
– Чтобы не вздумали упустить мою шальную дочь, что обязательно захочет умотать на прогулку по памятным местам чужой покинутой родины! – прошипел я, злобно уставившись на оживившуюся Роску, что с интересом смотрела на яркий золотой свет. – Вот если они ее упустят – я занесу топор!
Глянув на меня, дочь выдала:
– Раз есть цветы – есть и рыба!
– Вся в тебя. – вздохнула Кирея. – Вперед, Роска. Займем лучшие места. И на цветы полюбуемся!
– Впере-е-е-ед!
– Вытащи Орба и заставь отдохнуть. – попросила Баронесса.
– Я же уже сказал, – глянул я на нее искоса, – отдохнет. Куда он денется?
– Слова на него плохо действуют.
– Я буду молчать. – пообещал я. – Буду слушать его жалобный визг и спокойно перекручивать его любимую бейсболку в мясорубке, глядя, как догорает пробитый топором игровой кокон…
– Угу… – сказала ЧБ. – Пойду я… на цветы полюбуюсь…
– Давай, давай. – улыбнулся я. – Давай, давай…
Глава первая
Лежа на паркете, я тихо стонал.
Блаженство и страдание разом – никогда бы не подумал, что такое возможно одновременно.
Причем источник один и тот же – отходящее от долгого неподвижного лежания тела. Стоило мне выползти из кокона, помочь с этим же делом Кире, шатаясь добрести до коридора… и тело отказало. Колени согнулись чуть ли не в обратную сторону как у кузнечика, поясница с готовностью переломилась, и я мягко опустился на пол. Где и замер, краем глаза наблюдая за ме-е-е-едленно ползущими мимо желтыми тапочками с утиными мордами. Следом за тапочками проволоклось вынутое – или вырванное – из игрового кокона эластичное ложе.
– Я в ванной. – призрачным голосом заявила Кира и дверь закрылась. Через минуту послышался звук бьющей под напором воды. Еще через минуту – долгий блаженный стон и странное крякающее кряхтение.
Тапочки ожили?
Кира явно перенесла долгое лежание в коконе лучше меня. Что и не удивительно – у нее куда более современная модель, что позаботится о теле любимой хозяйки.
Заходясь от миллионов уколов, я терпеливо ждал, когда затекшее многострадальное тело наконец-то отзовет свой бойкот и вернет тупому хозяину контроль над грязными мослами. Случилось это минут через пять. За это долгое время я подробно изучил небольшой квадрат паркета перед глазами и заодно убедился, что Кира там не захлебнулась – из ванной послышалось радостное напевание.
Медленно поднявшись, оперся расставленными руками о стену и некоторое время потратил на изучение своей сонной измятой физиономии. Харька оплыла вниз, осунулась, под глазами густые иссиня-черные тени, кожа бледная и даже на вид сальная. Легенда во всей своей красе! Любуйтесь, люди!
Так не пойдет…
И следующую из сегодняшних пятиминуток я провел в знаменитой позе «голова в кухонной раковине». Под рукой нашлось только средство для мытья посуды – им и воспользовался, несколько раз вымыв дурную голову, шею, плечи и руки. Все же невероятно, сколько грязи может произвести – собирать-то неоткуда было – мое неподвижное тело! В принципе, глупостью занимался – так и так пойду в душ. Смысл выжигать кожу и волосяные луковицы бытовой химией? Но душа просила соскрести с измученной хари толстый слой просоленного потом жира. И я это сделал.