Аномалия души - страница 16
– Я там был, – вспомнил я. – Место не из приятных.
Хозяйка кивнула.
– Вышли мы, значит, из дома. По пути зашли к Никодиму. Нужно было вернуть взятые у него книги. Он нас ещё квасом угостил. Я не знаю, как он его приготовил, но квас в тот день у него получился особенно вкусным. Мы с Димкой выпили аж по два стакана.
Наталья замолчала. Выдержав небольшую паузу, она понизила голос до шёпота:
– Серёжа, ты меня знаешь. Я никогда не воспринимала всерьёз рассказы о всякой чертовщине, которая, якобы, происходит в наших местах. Но в тот вечер произошло действительно что-то необъяснимое.
Я весь обратился в слух. Наталья сидела, понурив голову, и нервно теребила полы халата. Её лицо приобрело какой-то неестественный зеленоватый оттенок.
– Когда мы стали подходить к поваленной сосне, я вдруг почувствовала на себе чей-то пронзительный взгляд. Я посмотрела вокруг, но рядом никого не было. Но ощущение, что за мной кто-то наблюдает, не исчезало. Димка, который до этого момента что-то весело напевал себе под нос, вдруг резко смолк. Я посмотрела на него. Он испуганно озирался по сторонам. Очевидно, он почувствовал то же, что и я. Что случилось дальше – я помню очень смутно. Меня внезапно ослепил какой-то свет. Он исходил откуда-то сверху. Я зажмурилась и закрыла лицо руками. После этого меня завертело, закрутило, и я словно провалилась в бездну. Когда я очнулась, было темным-темно. Я лежала на земле. Моё самочувствие было ужасным. Голова ныла. Всё тело болело. А руки и ноги были, как будто, закатаны в бетон. Я позвала Димку, но он не ответил. Я перепугалась не на шутку. Я вскочила и стала метаться из стороны в сторону: «Дима! Дима!». Но на мой зов откликалось только эхо. Меня охватила паника. Меня затрясло. Я просто не знала, что мне делать. Я продолжала бегать и кричать. Добралась даже до Любавиной топи. Но Димка по-прежнему не отзывался. И тут у меня мелькнула мысль: «А может он, увидев, что я лишилась чувств, помчался за помощью?». Я со всех ног бросилась обратно. Но Димки нигде не было. Ни на улице, ни в доме. Я помчалась в милицию, всё им рассказала. Меня заверили, что организуют поиски, и что ребёнка обязательно найдут. Но пока, вот, всё без толку.
– И что, за два дня никаких следов?
– Никаких, – помотала головой хозяйка.
Крышка стоявшей на плите кастрюли затряслась. Из-под неё стали пробиваться клубы пара. Наталья вскочила, уменьшила огонь, высыпала во вскипевшую воду замороженные полуфабрикаты и снова уселась напротив меня.
– Нигер какой-то непривычно тихий, – заметил я.
– Переживает, – пояснила Наталья.
– Неужели он обо всём знает?
– Знает. Чувствует. Животные всё чувствуют. Он очень любил Димку. Всегда с ним играл. После его пропажи он даже ничего не ест. Что ни предложу – от всего отворачивается.
Наталья тяжело вздохнула.
– А почему любил? – возразил я. – Почему ты говоришь о своём сыне в прошедшем времени? Не рановато ли ещё его употреблять?
Моя реплика осталась без ответа…
Ночь выдалась ужасной. Находясь под впечатлением от поведанной мне истории, я никак не мог заснуть. Я беспокойно ворочался с боку на бок и всячески пытался выбросить из головы сопутствовавшие услышанному образы.
…Полумрак… Тишина… Ощетинившиеся и готовые схватить тебя в любую минуту своими кривыми, когтистыми сучьями, сосны… Ощущение присутствия какого-то зла…
Б-р-р!
Вырисовывавшиеся в моём воображении картины были настолько жуткими, что у меня по спине забегали мурашки.
Я покосился на Наталью. Она лежала, не шевелясь, глубоко уткнув голову в подушку. Её спина едва заметно вздымалась в тихом, мерном дыхании.
Наполовину закрывавшие окно лёгкие шёлковые шторы всколыхнулись от ворвавшегося в приоткрытую форточку порыва ветра. До моих ушей донесся шум. Я обернулся. Моё сердце едва не выскочило из груди. За стеклом промелькнул чей-то силуэт.
Я вскочил. Моё дыхание замерло. На лбу выступил холодный пот.
Наталья зашевелилась.
– Ты чего? – зевнула она.
Я нервно сглотнул слюну.
– Сюда кто-то заглядывал.
Хозяйка приподнялась и тревожно покосилась на окно. Мы прислушались, но вокруг всё было тихо.
– Может тебе показалось?