Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет - страница 41

Премьер шутки не принял, поднял голову и, устремив на Сванидзе изучающий взгляд, медленно ответил: «Вы, может, и пригласите. Но я не приду».

Как принято говорить в таких случаях, «вечер не задался сразу».

В самом начале встречи выступил Александр Акопов, директор канала. Он начал с того, что дал нелицеприятную оценку творческому коллективу компании, подведя неутешительный итог: «По существу, тут всех надо разгонять».

На монолог Александра Акопова Примаков отреагировал мрачной репликой: «Мне не очень понятно, как может руководитель столь неуважительно говорить о своих подчиненных».

История отношений складывается из частностей. Вряд ли когда-нибудь в прошлом я бы говорил об отношениях Евгения Примакова, фигуры знаковой и в советской и в российской политике, и Михаила Лесина, который в период политического расцвета Евгения Примакова был начинающим предпринимателем, пробующим себя в достаточно рискованном бизнесе.

Но времена меняются. Условные ученики Примакова становятся властью, а знаковый колоритный Примаков, как закатное солнце, медленно уходит за горизонт. Масштаб неприязни к Примакову добавила его историческая фраза, произнесенная на заседании правительства по поводу амнистии: «А нам еще понадобятся свободные места для тех, кого следует наказать за экономические преступления».

Реплика, предрешившая судьбу Примакова Е.М. Буквально, на следующий день я побывал в офисе одного из крупнейших монополистов. Такой неприкрытой ненависти лично к премьеру, будь то Примаков или кто-то другой, я уже давно не видел. Любопытно, что все олигархи и воротилы бизнеса приняли слова Евгения Примакова на свой счет. Начались бесконечные неофициальные встречи, на которых отрабатывалась общая тактика борьбы с Примаковым. В России появился премьер, который готов был бороться с коррупцией. И коррумпированная сверху донизу российская власть не могла с этим смириться. Именно тогда я услышал слова в стане олигархов: «Мы сделаем все, чтобы этот человек, как можно быстрее, перестал быть премьером. Это – наш враг».

Никого не интересовала ни экономическая концепция нового правительства, ни состояние страны после дефолта. Примаков заявил о неэффективной приватизации. Он считал, что ревизия итогов приватизации не только правомерна, но и необходима. Примакова Ельцину никто не подсунул. Примакова Ельцин назвал сам от безвыходности, от страха перед импичментом. Нужна была опорная фигура, не повязанная ни с каким кланом и способная договориться с коммунистами. Дума была в их руках.

Как-то мы с Сергеем Шаталовым, в то время заместителем министра финансов РФ, летели вместе в самолете. Мы знали друг друга сравнительно давно и разговорились. Михаил Касьянов тогда был то ли только-только назначен премьером или шел разговор о его назначении, я точно не помню. Сергей Дмитриевич – человек достаточно корректный и осторожный. Заговорили о Касьянове. Разговор начал я, и Шаталов без какого-либо недовольства его принял. По словам Шаталова, «Касьянов сразу проявил себя, как толковый финансист, удивительно быстро все схватывающий. Незаменимый специалист по переговорам с Международным валютным фондом, Всемирным банком. Как министр финансов это бесспорная удача для правительства».

«А как премьер?» – спросил я в лоб.

Шаталов помолчал, затем покачал головой: «Будет трудно. Колоссальный перепад масштаба. Ему еще год-два министром финансов побыть и вот тогда… А сейчас, не знаю. Но он способный, очень способный человек». Владимир Путин – предшественник Михаила Касьянова на посту премьера. Дело свое исполнял достаточно продуманно, хотя опыта поначалу было тоже немного. Касьянов – специалист по финансам. Как ни крути, а ему премьерство ближе по сути, чем офицеру-чекисту по призванию и многолетней работе, в течение полутора лет возглавлявшему ФСБ. Так что распределение ролей вполне логично: Путин – президент, Касьянов – премьер. Ельцин верен себе. Ставка на молодых. Два года премьерства Михаила Касьянова не были прорывными, но сохранили некую стабильность. В основе рычагов экономики – нефть и еще раз нефть. Были и смелые решения: снижение налоговой ставки до 13%. Риск оправдался, казна не проиграла. Поступление налогов повысилось. Но не произошло главного: оживления отечественного производства не состоялось.