Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет - страница 76

– Если так? Зачем же ты тогда убеждал Ельцина? – вопрошаю я.

И сам себе говорю: ты, Сергей, сделал ошибку. Дай мне сделать писательский экспромт и рассказать, что было дальше. Сразу после разговора с тобой Аксененко позвонил Волошину, вечером того же дня или утром они встретились.

– Я же вас предупреждал, – сказал Аксененко, и пересказал все, что произошло между вами. Смысл твоих слов не исказил, да и зачем? Ты был переполнен неприязнью к Аксененко, и она, если не сказать большего, буквально сочилась из каждого твоего слова. Затем был проинформирован Ельцин. Не исключено, что Волошин попросил Ельцина встретиться с Аксененко, как-никак «претендент». Как же на это среагировал Ельцин? Могу сказать: молча выслушал информацию. Лицо его тяжелело и наливалось кровью, он мрачнел. Затем трудно повернулся в кресле и, развернув ладонь, рубанул ею в воздухе: «Хватит! Готовьте Указ об отставке Степашина. Я дал ему шанс, он им не воспользовался».

Чувство вины, как и всякого крупного функционера КПСС, добравшегося до вершин власти, Бориса Ельцина никогда не посещало. Все покаяния – видимость. Не исключаю, был он по-настоящему человеком только тогда, когда его «выбили» из Олимпа коммунистической власти. Совестливый Ельцин – продукт бесспорно совестливого русского кинорежиссера Александра Сокурова в документальном фильме «Советская элегия», который был снят в первые дни смещения Ельцина со всех партийных постов.

Интересна одна деталь, когда Владимир Путин узнал о намерении Ельцина убрать из власти Сергея Степашина, он позвонил Сергею Вадимовичу, выразил свое возмущение по этому поводу и напутствовал его словами: «Серега, держись!» Полагаю, что Путин был искренним, потому как в тот момент никакого разговора и шепота насчет его преемственности не было.

Спустя неделю, Степашин ночью вернулся из командировки. В аэропорту его встретил Анатолий Чубайс.

– Ситуацию удалось переломить, – констатировал Анатолий Борисович. – Ты остаешься на посту премьера.

Уже дома Степашин привел себя в порядок и где-то в восемь утра сел в машину и поехал на работу в Белый дом. И опять буквально на подъезде к Белому дому в машине раздался телефонный звонок. Степашину предложили немедленно прибыть в президентскую резиденцию в Завидове, где его ждет Ельцин.

Нельзя сказать, что этот телефонный звонок озадачил Степашина, взволновал. Скорее, наоборот, он все эти дни ждал его и предчувствовал, что он обязательно последует. Всего неделю назад он покидал президентский кабинет в Кремле с чувством одержанной победы. Он вроде бы убедил Ельцина, и тот услышал его.

И вот 14 августа 1999 года, новый вызов к президенту, в Завидово. Ельцин ждал его на крыльце, что само по себе уже не предвещало ничего хорошего. Рукопожатие было, скорее, безразличным, нежели приглашающим. Президент воздержался от каких-либо слов. Они сразу прошли в кабинет, где их ждали Аксененко, Путин и Волошин. Как скажет потом Степашин: «Я вошел и сразу все понял».

Ельцину был неприятен этот разговор, и он хотел скорее его завершить.

– Завизируйте указы о вашем освобождении и о назначении Владимира Владимировича Путина председателем правительства, – сказал Ельцин.

Степашин понимающе покачал головой. Терять уже было нечего. И сдерживать себя не имело смысла. Переворачивалась еще одна страница его биографии. И скорее всего, ничего больше не будет его связывать с этим человеком по фамилии Ельцин. Он судорожно сглотнул слюну и, четко выговаривая слова, ответил:

– Документ о своей отставке я визировать не буду. А Указ о назначении Путина давайте завизирую. – И тут же, не садясь на стул, поставил свою подпись.

Аксененко, сидевший наискось за столом, не мог скрыть ухмылки. Степашин принял вызов, и, указав пальцем на Аксененко, выдохнул:

– А этот еще доведет вас до тюрьмы!

Аксененко, как ужаленный, вскочил, но тихий и холодный голос Путина осадил его.

– Сядьте!

Он уже почти не слышал благодарственные слова президента за проделанную работу, адресованные ему. Были они сказаны, или ему это показалось, какая разница? Помнит точно совсем другое. Попрощался с присутствующими поклоном головы и вышел. Уже в машине вспомнил, как неделю назад Путин подбадривал его, советовал держаться, не уступать. Затем откинулся затылком на подголовник и закрыл глаза. Машина, завывая сиреной, освобождала себе дорогу. Он возвращался в Белый дом, где его ждало по большей части взволнованное, по меньшей части, хорошо проинформированное правительство.