АнтиБожественная комедия - страница 4

- Так, посмотрим, - пробормотал он, погрузившись в чтение. Я не мешал ему, решив осмотреться по сторонам. Прямо за спиной Петра мерцали золотым светом диковинные ворота с маленькими фигурками ангелов на вершине. Однако за ними не было райских кущ и тысяч праведников, сидящих на зеленых лугах и задрачивающих свои флейты. Там, как и везде, были сплошные облака.

- Это и есть Рай? – спросил я, когда сидеть в тишине попросту надоело.

- Нет, - ответил Петр, не отрываясь от книги. – Ты на Пороге.

- Час от часу не легче. А где же ангелы, небесное воинство, праведники и сисястые бабы в одном исподнем?

- За Вратами.

- Я смотрю, ты на разговор не настроен, - кисло заметил я. Мужчина хмыкнул и поправил над головой маленький золотой ободок, который переливался всеми цветами радуги.

- Сейчас узнаем, стоит ли с тобой разговаривать вообще, - заметил Петр, подняв на меня синие глаза.

- А там случайно не указано, что я однажды в бабушкин шерстяной носок подрочил? – смущенно спросил я. – Клянусь, бес попутал, Петр. За это меня не сошлют же в Ад?

- Указано. И не только это. Какому придурку вообще придет в голову спускать в носок? – удивился Петр, потерев переносицу пальцами.

- Захотелось новых ощущений. Ты, небось, сам и не пробовал? Щекотно, тепло и приятно.

- Мне это незачем.

- Ты много потерял, - кивнул я, раздвигая руками облака. Внизу раскинулась далекая Земля, на которую я больше никогда не вернусь. Наверное.

- Святые Мощи, - охнул Петр, с трудом сохранив равновесие на своем облаке. Его синие глаза буквально метали молнии, а губы шевелились, избегая еврейских проклятий. – Носок был самым невинным, оказывается.

- Бля, Петр. Я же живой человек. Мне надо было поэкспериментировать. Годы в универе – самые славные в жизни любого человека.

- Картофельная кулебяка? – спросил мужчина, массируя себе виски.

- Я был пьян, а любви неистово хотелось. Тепленько так было, - улыбнулся я далеким воспоминаниям.

- Подушка?

- Одиноко и холодно в походе, а Зайка не давала, - Петр потрясенно качал головой, перечисляя самые отвратные приключения из моей жизни.

- Пирожки, игрушечный паровозик, искусственная вагина, бублик, учительница в седьмом классе средней школы в спортивном зале?

- Было дело. Может, опустим перечисление того, что я любил, и перейдем к другим пунктам?

- Я долго не смогу выкинуть это из головы. Последний раз такое было, когда Евронимуса привели для определения его судьбы?

- Евронимуса? – переспросил я, открыв рот. – Из Mayhem? Это же гуру антихристианского метала. Как его к вам-то занесло?

- Вне зависимости от человека, я обязан прочесть его Летопись и определить его судьбу. И уже исходя из этого, выносится решение. Отправить душу в Рай, Чистилище или Ад. С Евронимусом было легко. Пара минут, и черти его увели под белы рученьки. Насколько знаю, он сейчас работает на производстве кирпичей для строительства храмов.

- Жестоко, - покачал я головой, но Петр уже погрузился в чтение моей Летописи. – Есть еще что-то?

- Есть, Збышек. Я даже не думал, что ты настолько черен.

- Все по металу, брат. Это философия. Смысл жизни для меня.

- Распевание богохульных гимнов на еретических сборищах?

- Расслабься. Это просто метал-концерты.

- Осквернение символа Распятия?

- Каюсь, был грешок. Нервы расшатались. Вот и вбил крест в ногу одного из идиотов, что мешают проведению концертов. Уверен, что для блядского Энтео, вы отдельное облачко приготовите.

- Кто такой Энтео?

- Пидарас один, который именем Бога прикрывается. Как Ричард Львиное сердце. Только англичанин Иерусалим отвоевывал, а этот просто с жиру бесится. Ебанутый писедрон.

- Не ругайся. Ты на небесах, все-таки.

- Прости, Петр. Эмоции опять возобладали. Что там еще в обвинении? В большинстве вещей раскаиваюсь, - угрюмо буркнул я, понимая, что Петра это не убедит. Мужчина поцокал языком и перевернул очередную страницу.

- Гнев, чревоугодие, чревоугодие с извращениями, алчность, зависть, богохульство, сквернословие, - начал перечислять он, изредка бросая на меня красноречивые взгляды.

- Вот не надо тут смотреть на меня взором ментора, - скривился я. – Кто не без греха, пусть первым кинет в меня кал. Можно подумать, есть те, кто вообще не дрочил никогда, никому не разбивал едальник, не разил сладкую писечку три тысячи раз с половиной и не запивал кагор дешевым лимонадом.