Античная комедия - страница 13
Все рассуждения врага я разом опрокину.
Средь образованных затем меня прозвали Кривдой,
Что прежде всех придумал я оспаривать законы,
И правду криво толковать, и побеждать неправдой.
А бочек с золотом литым не стоит это разве:
Кривой дорогой приводить к победе дело слабых?
(Фидиппиду.)
Смотри, как опровергну вмиг я все его советы!
Водой горячею тебе он запрещает мыться?
(Правде.)
В горячих банях что, скажи, запретного находишь?
Правда
Я говорю, что бани – зло, и для мужчин – отрава.
Кривда
Остановись! Готов! Тебя уже держу я крепко.
Скажи: из Зевсовых детей кого считаешь лучшим,
Кто всех храбрей и всех сильней и больше них трудился?
Правда
Славней героя, чем Геракл, нет никого на свете.
Кривда
Да ведь Геракловой зовем горячую мы воду!
А кто ж храбрее, чем Геракл?
Правда
Вот, вот они, увертки!
Вот то, что делает у нас подростков болтунами,
Гимнасий делает пустым и наполняет бани!
Кривда
На рынке говорящих речь хулишь ты, я хвалю их.
Когда бы рынки были злом, тогда б Гомер не вывел
Витией – Нестора-царя и остальных героев.
Перехожу теперь к речам. Велишь ты молодежи
Не упражняться в них совсем. Я ж говорю другое.
Велишь подростку скромным быть. Две грубые ошибки!
Где ж видано, чтоб кто-нибудь стал через скромность
славен,
Силен, могуч? Ну докажи, ну научи иному!
Правда
И докажу. За скромный нрав Пелею меч достался.
Кривда
Что? Меч? Великое добро бедняга заработал!
Не то Гипербол-ламповщик. Талантов сто и больше
Обманом, ложью он добыл. Меча ж не заработал.
Правда
За скромный нрав свой получил Пелей Фетиду в жены.
Кривда
Она ж и бросила его. Сбежала. Был он скромник.
Был увалень. И не умел играть с ней ночкой темной.
По сердцу женщине – наглец. А ты – беззубый мерин!
Смотри ж теперь, мой юный друг, к чему приводит
скромность
И сколько радостей себя из-за нее лишишь ты:
Жаркого, мальчиков, сластей, вина, костяшек, женщин!
Без этих сладостей, скажи, зачем и жить на свете?
Пусть! Перейду теперь к тому, к чему влечет природа.
Влюблен ты, соблазнил жену, поспал, попался мужу —
Погиб ты насмерть, говорить ведь не умеешь. Если ж
Со мной пойдешь – играй, целуй, блуди,
природе следуй!
Спокоен будь! Найдут тебя в постели, ты ответишь,
Что ничего не согрешил. В пример возьмешь тут Зевса:
И тот ведь уступал любви и обаянью женщин.
Так как же, чадо праха, ты сильней быть можешь бога?
Правда
Когда ж ощиплют там его и сзади редьку вставят,
Питомец твой докажет чем, что он не из задастых?
Кривда
Когда б и был задастым, что плохого в том?
Правда
А я спрошу: что может быть постыднее?
Кривда
Что скажешь, если докажу обратное?
Правда
Что мне сказать? Все кончено!
Кривда
Ответь же мне,
В собранье судьи из каких?
Правда
Из толстозадых.
Кривда
Правильно!
Поэты в театре из каких?
Правда
Из толстозадых.
Кривда
Именно!
Народоправцы из каких?
Правда
Из толстозадых.
Кривда
Видишь ли,
Свою нелепость понял ты.
Теперь из зрителей сочти,
Кто – большинство?
(Показывает на зрителей в амфитеатре.)
Правда
Сейчас сочту.
Кривда
Что ж видишь ты?
Правда
Клянусь богами, понял все:
Из толстозадых большинство.
Того я знаю, и того,
И этого, вот там в кудрях.
Кривда
Что ж скажешь ты?
Правда
Я побежден, распутники!
Ради богов,
Примите плащ мой, я бегу,
Я к вам перебегаю.
(Убегает.)
Сократ
Ну что ж, теперь обратно увести сынка
Желаешь иль в науку мне отдашь его?
Стрепсиад
Учи его, пори его! Старайся, друг,
Мальчишку навострить на обе челюсти,
Чтобы одною грыз он тяжбы мелкие,
Другую ж на большие наточил дела.
Сократ
Спокоен будь! Искусником вернется он.
Фидиппид
(в сторону)
Ах нет! Несчастным, тощим, бледным, высохшим.
Сократ уводит юношу в дом.
Предводительница Облаков
Ступай домой, но мнится мне,
После пожалеешь!
Судьи! Если по заслугам отличите вы наш хор,
Выгод тысячу найдете. Выслушайте нашу речь.
Первое: когда начнете вы поля свои пахать,
Первым вам мы дождь подарим, а соседям уж потом.
Будем сад ваш и зеленый виноградник охранять,
Чтобы зноем их не выжгло, градобоем не смело.
Тот же смертный, кто в безумье не уважит нас, богов,
Вот послушайте, узнайте, сколько бед претерпит он.
Пить вина уж он не будет, есть не будет овощей,
Чуть в саду его маслины зацветут и виноград,
Все завянет, тяжкой дробью из пращей собьем мы цвет.