Античный риторический идеал и культура Возрождения (примечания)

стр.

[1]

Hieron. ep. XXII, 30.

[2]

Petrarca 1906, р. 79.

[3]

Daniel 1862, р. 266:

Ad Maronis mausoleum

Ductus, fudlt super eum

Piae rorem lacrimae;

Quern te, inquit, reddidissem,

Si te vivum invenissem,

Poetarum maxime!

[4]

Иная точка зрения - у А. X. Горфункеля (Горфункелъ 1977, с. 72): "Подобная "христианизация" языческого мыслителя означала высшую меру оправдания. Данте избавил античных поэтов и мудрецов от адских мучений. Петрарка готов включить их в свой "пантеон"". "Пантеон" - в данном контексте слишком сильное слово: сказать, что если бы языческий мудрец ознакомился с христианством, он признал бы его превосходство над своей мудростью, - не совсем то, что поставить его мудрость наравне с христианством или хотя бы в один ряд с ним. Но самый важный практический вопрос при выяснении историко-культурной специфики Петрарки как человека Ренессанса сравнительно с его средневековыми предшественниками - это вопрос о том, как выглядит данное место на фоне аналогичных мест христианской литературы предыдущих эпох. К сожалению, в талантливой книге А. X. Горфункеля он даже не ставится: отсчет ведется прямо от Данте.

[5]

Lagardeed. 1881.

[6]

Hieron. ep. LIV, 7.

[7]

August, ep. CLXIV, 4.

[8]

Lact. Inst. div., IV, 24.

[9]

Tert. De anima, 20.

[10]

Bar/owed. 1938.

[11]

Hieron. Deviris illustr., 12.

[12]

Лосев 1930, с. 804: "Платонизм есть философия монашества и старчества. Монашество и старчество - диалектически необходимый момент в платоновском понимании социального бытия".

[13]

Например, в своем учении о брачной верности, требуемой не только от женщины, но и от мужчины, и притом таким образом, что знать в своей жизни только одну женщину, - для него не просто долг, но счастье (Cato junior, 7, 3).

[14]

"Quant au Ciceron, je suis du jugement commun que, hors la science, il n'y avait pas beacoup d'excellence en son ame: il etait bon citoyen, d'une nature debonnaire, comme sont volontiers les hommes gras et gausseurs, tel gu'il etait; mais de molesse et de vanite ambi-tieuse, il en avait, sans mentir, beaucoup" (Essais, 11, 10).

[15]

Lact. Inst. div., VI, 18.

[16]

Lact. Inst. div., Ill, 25.

[17]

August. Confessiones, III, 4.

[18]

Petrarca. Op. cit., p. 98.

[19]

Пер. Ф. Ф. Зелинского (Зелинский 1922, вып. 1, с. 37).

[20]

Tusc., V, 2, 5.

[21]

Cicero ар. Lact. Inst. theol., Ill, 14.

[22]

Lact. Inst. theol., Ill, 14.

[23]

Cic., De orat., Ill, 21, 79-80, пер. Ф. А. Петровского (см.: Цицерон 1972, с. 220-221).

[24]

Именно снят, хотя известен и поставлен; именно таково соотношение между двумя посланиями Петрарки к Цицерону.

[25]

Об этом автору приходилось говорить в статье "Древнегреческая поэтика и мировая литература" (см. наст, изд., с. 146-157).

[26]

Ср. наши замечания по этому поводу: Аверинцев 1979, с. 41-81, особенно с. 62-65.

[27]

"Риторика" Аристотеля начинается с фактического приравнивания риторики тому, что Аристотель называет диалектикой (Rhet. I, I, 1354a). О риторических занятиях неоплатоников см.: Kustas 1973, р. 6-12, 19-26, 86-95, 174-179 а. о.

[28]

Plut. Pericl., 2, I, p. 153a.

[29]

Luc. Somnium, 8, 11.

[30]

Petrarca. Op. cit., p. 112.

[31]

Важен не только и не столько тот случайный факт, что книга Витрувия оказалась в исключительном положении единственного дошедшего от античности и освященного авторитетом античности пособия по архитектуре. Такая роль принадлежала ей уже во времена так называемого каролингского Возрождения, когда ее прилежно изучали; но только благодаря Ренессансу книга Витрувия для барокко и классицизма перешла от статуса, практического пособия к статусу некоего культурного символа, духовной ценности, значимость которой не ограничена профессиональными рамками.

[32]

Ср. Аверинцев 1973, с. 167 и прим. 33 на с. 255.

[33]

Hist. Nat., XXXV, 36, 1.

[34]

Hist. Nat., XXXV, 36, 2. 86 Hist. Nat, XXXV, 36, 3.

[36]

Hist. Nat., XXXV, 36, 5.

[37]

Hist. Nat., XXXV, 36, 10. 88 Hist. Nat., XXXVI, 4, 4.

[39]

Vasari 1896, p. 489.

[40]

Ibid., p. 942.

[41]

Deorat., I, 10,40.

[42]

Deorat, I, 23, 106.

[43]

De orat, III, 2, 6.

[44]

Inst. orat, II, 16, 17. 46 Inst orat., IV, 1, 70.

[46]

Inst. orat, X, 1,83.

[47]

De arte poetica, 400 etc.

[48]

Цицерон называет Платона "как бы неким богом философов" (Denat. deor. ?, 12, 32); еще более яркий пример - поэтическое обожествление Эпикура у Лукреция.

[49]

Обычно divus, но также divinus princeps, например, в панегирике Назария Константину Великому, XXXV, 3. В самом центре мира поздней античности стоят фигуры мудреца и монарха как образы соотносительные и как раз поэтому соперничающие; уже на пороге эпохи стоит многозначительный "агон" легендарной встречи Александра и Диогена.

[50]

Ср.: Burckhardt 1908.S. 180.

[51]

A. Politiani epigrammata latina, LXXXVI (Marullo, Poliziano, Sannazzaro 1976, p. 82).

[52]

Thilo 1878, p. 2.

[53]

Trist, IV, 10, 1.

[54]

"Leviorum artium studium".

[55]

См.: Tatarkiewicz 1962.

[56]

Elegantiae Linguae Latinae, praef.

[57]

Dolci 1557, p. 164.

[58]

Vasari. Op. cit., p. 343.

[58]

Florida, 9, 32 Oudenorp.

[60]

Dionis or. XII.

[61]

Enneades, V, 8, 40.

[62]

Orator, 2, 8.

[63]

Dionis or, XII, 70-71.

[64]

Ср. Брагинская 1981, с. 224-289; Око же 7070, с. 146-149.

[65]

Deorat, I, 166-203.

[66]

Florida, 20.

[67]

Пер. Б. Л. Пастернака.